И Ромео встал в позу и с рапирой в руках готовился встретиться с убийцей своего друга, чтобы отомстить за его смерть, но Тибальт почему-то не появлялся на сцене, все ждали его, но его все не было.

– Почему же Тибальт медлит? Что с ним случилось?

В театре воцарилось мертвое молчание. Бедный Бёрбедж на одну минуту совершенно потерялся, но потом оправился и шепнул несколько слов Бенволио, тот одернул занавес, отделявший сцену от актерской, и глазам зрителей представились остальные актеры, уже одетые и ожидавшие времени своего выхода на сцену, однако Геля между ними не было.

– Где Мерриот? – крикнул им Бенволио. – Он должен выходить на сцену, его ждут.

– Его здесь нет! – ответили все в один голос.

– Он еще не возвращался со сцены, – сказал Гудсон громко. – Я все время не спускал глаз с занавеса, он не выходил сюда со сцены.

– Но куда же девался Тибальт? – спросил Бенволио, обращаясь к его сторонникам, бежавшим с ним вместе после дуэли с Меркуцио.

– Мы не знаем! – ответили они нерешительно. – Мы не видели его после этого.

Гудсон, не обращая никакого внимания на публику, вышел прямо на сцену, к удивлению Бёрбеджа, не понимавшего, в чем дело, и, направившись к Барнету, сказал ему громко:

– Дело нечисто, наш пленник бежал со сцены, а между тем в актерскую он не заходил; его нет ни там, ни здесь.

– Что с тобой, Гудсон? – воскликнул Барнет. – Ведь я видел, что он бежал по направлению к актерской.

– Нет, – сказал один из аристократов, сидевших на сцене, – я видел, как он вскочил на тот балкон и исчез в доме. Он быстро вскарабкался на перила и затем влез на балкон, где перед тем появлялась Джульетта.

– Да, конечно, это так! – крикнули теперь и другие, сидевшие с этой стороны сцены или около балкона, о котором шла речь.

– В таком случае, Гудсон, возьми трех человек и обыщи немедленно весь дом, – распорядился Роджер, направляясь через всю сцену к тому месту, где находился роковой балкон, и, обращаясь к сидевшим здесь людям, сказал:

– Вы все видели, как он бежал, неужели никто из вас не мог предупредить меня об этом?

– Я думал, что это так полагается по сцене, – ответил один из аристократов с виноватым видом. – Я думал, что он бежал отсюда, чтобы его не захватили друзья убитого им на дуэли Меркуцио.

– Да, он должен был бежать, но только не через балкон, – возразил Барнет.

– Он сначала бросился к актерской, – заявил один из зрителей, а потом крикнул: «Нет, я лучше спасусь через балкон» – и побежал туда. Я думал тоже, что это так полагается по ходу пьесы.

– Эй, вы! – крикнул Барнет своим людям. – Трое из вас пусть отправятся на улицу и посмотрят, нет ли его там, а другие отправляйтесь в конюшни и седлайте лошадей. К черту все представления, и черт бы побрал всех актеров!

И, прихрамывая, он пошел за Гудсоном, чтобы помочь обыскивать дом.

Гостиница была очень велика, и обыскать ее всю было трудно. Что касается людей, посланных осмотреть хорошенько смежные улицы, они долго не могли пробраться сквозь густую толпу, заполнявшую двор гостиницы.

Между тем зрители, отвлеченные на минуту от интересного зрелища, потребовали теперь, чтобы представление продолжалось. Шекспир заменил собой Тибальта: он произнес несколько фраз, которые еще надо было сказать, а затем быстро скончался от нанесенного ему удара, чем и кончилась вся роль Тибальта. Представление продолжалось дальше без всякого перерыва, и, когда оно наконец кончилось, большинство зрителей были так глубоко тронуты трагической смертью несчастных влюбленных, что почти забыли об инциденте, происшедшем в третьем акте.

Но бедный Роджер Барнет потерял всякий интерес к представлению; он забыл о своей больной ноге и принимал деятельное участие в розысках бежавшего, но эти розыски как в доме, так и на улице были совершенно безуспешны. О пленнике ничего не было слышно, кроме только довольно неясного показания, будто видели человека, похожего на него, быстро едущим по дороге в Стамфорд. Кроме того, Барнету донесли, что Анна Хезльхёрст со своими провожатыми останавливалась на время в близлежащей гостинице, но затем опять поехала дальше, что нисколько не удивило Барнета, так как ей ведь незачем было оставаться подобно ему в этом городе, когда она спокойно могла ехать дальше; ее отъезд не мог иметь ни малейшего отношения к бегству его пленника.

Между тем лошади Барнета и его людей были уже давно оседланы и ждали на улице. Роджер велел садиться на лошадей и ехать по дороге в Стамфорд, чтобы нагнать человека, который мог быть Гелем, а сам он решил ехать во Флитвуд.

Это происходило как раз в ту минуту, когда актеры после представления садились ужинать и когда Шекспир со вздохом сказал:

– Я желал бы, чтобы нововведение, сделанное Гелем в моей пьесе, способствовало его спасению.

Мерриоту во время своего поединка с Меркуцио вдруг пришла в голову блестящая мысль: он решил воспользоваться балконом, чтобы незаметно исчезнуть со сцены и спастись бегством через него. Он прекрасно знал, что, когда внимание зрителей сосредоточено на чем-нибудь особенно интересном, происходящем на сцене, они уже не видят ничего другого и не следят за другими лицами, остающимися на сцене; он решил воспользоваться этим и бежать, тем более что ему ведь и по ходу пьесы надо было спасаться после смерти Меркуцио.

Не успел он подумать об этом, как немедленно же привел в исполнение свою мысль, и не успели оглянуться ближайшие к балкону зрители, как он уже вскарабкался на него и исчез в комнате, откуда незадолго перед тем появлялась Джульетта; он быстро выбежал из нее в коридор и оттуда бросился к окну, обращенному на улицу и находившемуся во втором этаже; недолго думая, он выскочил из него прямо на землю и слегка ушиб себе ногу и руку, но в ту же секунду был опять на ногах и огляделся кругом: улица была пуста, все отправились смотреть представление. Он посмотрел в оба конца улицы, но не увидел нигде лошади. Затем он бросился бежать вокруг гостиницы, ведь могло быть, что лошадь ждала его с другой стороны ее; он оказался прав в своем предположении и в одной из смежных улиц, в другом конце ее, увидел ожидавшую его лошадь и бросился бежать к ней.

Он никогда не мог потом вспомнить, каким образом вскочил в седло и понесся; он помнил только, что его тотчас окружили, тоже верхом, Анна, Кит Боттль и Антоний, а Френсис стоял тут же и отправился сейчас же вслед за тем раздобывать себе лошадь, так как Гель сидел на его лошади. Лица окружающих Геля были очень серьезны и почти не выражали никакой радости: настолько торжественна была для них эта минута.

– Слава богу! – произнесла наконец Анна чуть слышно. – Я уже не надеялась на подобное чудо.

– Я тоже нет, – ответил он. – Но куда же мы поедем?

– Вы поедете в Линкольншир с Антонием; он знает, как проехать окольными путями к берегу моря. Там вы немедленно сядете на корабль, чтобы отправиться во Францию.