– Селена! – вскинулся Донкат в ответ на эти расчеты. – Элечка! Медотсек! Рег-камеры, они герметичные.

– Бегом! – сакс только сейчас понял, до чего договорился, и про что забыл. – Хватаем их – и бегом к Соловью.

Могучая река текла через сознание Барока. Сейчас он опять был Бароком: всесильный Баррокаин зуф Истадуч-он, оставив Барока с Рудольфом стоять под сверкающими струями, сгинул где-то между волнами полумрака, разбегающимися от неведомого искрящегося водопада. Он обещал вернуться, но не раньше, чем иссякнет это поток.

Непонятно, нужны они тут, или нет, но Барок упрямо стоял, следя, чтобы ни одна капля из драгоценной энергии не пропала зря, не ушла в сторону. Где-то далеко-далеко на орбите сталкивались лишенные энергии, неуправляемые крейсеры, огненными брызгами разлетались штурм-боты. Иногда пустые, иногда – нет. Метеоритным потоком рушились на поверхность сгорающие в атмосфере убээсы, соревнуясь в яркости с обломками.

Но это было там, наверху. А здесь, в их общем сознании, Барок внимательно вглядывался в сверкающий поток, стараясь не пропустить момент, когда невидимая и мембрана начнет поддаваться под тяжестью светящегося шара, составленного из душ будущих «странников». Пока закачиваемая энергия всего лишь разгоняла в стороны ленивые волны полумрака, выстраивая «обочины» будущей дороги. Но придет время, и верный узор запечатает бутылочное горлышко создаваемого пути, толкая вперед светящийся шар потерянных душ. И вот тогда ему нужна будет помощь. А сейчас им оставалось только стоять и смотреть. И ждать.

– Руди, долго еще? – Барок не отрывал взгляда от струящегося великолепия.

– Не знаю, – Рудольф точно так же не мог оторваться от невероятного зрелища. – Пока мы здесь, мне трудно оценивать время. Сейчас мы можем только констатировать факты. Пока не готово.

– Спасибо, – язвительно скривился Барок. – Я и сам вижу, что не готово. Мне нужно понимать, сколько еще осталось.

– А зачем? – после понимания настоящего механизма действия их схемы, в Рудольфе поселилась некоторая обреченность. Он уже не горел, как прежде, а просто фиксировал происходящее, как будто смирившись с тем, что он ничего не может поделать с происходящим. Сейчас Барока это полностью устраивало, хотя местами и раздражало. Вот, например, как сейчас.

– Что это нам даст? – протянул Рудольф. – Прервать процесс мы уже не можем, всю защиту ты активизировал, она работает без тебя. Тело сейчас вряд ли способно хоть на какие-то действия. Так что нам остается только ждать. И надеяться, что ты все учел.

Вот тут Рудольф был прав. Поток энергии, хлынувший через «индикты» просто-напросто смял все наработки и подготовленные варианты защиты. Ни Барок, ни Рудольф здесь больше не могли ничего сделать. Их тело, рухнув на пол в запертом кабинете, теперь содрогалось, пропуская через себя неимоверное количество неизвестной субстанции. Это не была энергия в чистом виде, нет. Такое количество преобразованной энергии просто испепелило бы и самого Барока, и его кабинет, да и, пожалуй, всю Либрацию заодно. Тело Рудольфа являлось проводником чего-то более тонкого, нематериального. Той самой искрящейся материи, которая встраивалась в полумрак, меняя его по прихоти вызвавшего ее. А вот куда девались сейчас неиспользуемая составляющая энергии, выкачиваемой сейчас Бароком из всего слоя, этого не знал никто. Не исключено, что где-то в соседней галактике как раз в эти минуты рождается новая звезда. Ну, или взрывается старая. А, может, и не в соседней.

Барок не стал даже думать в этом направлении. Все работает? Ну и хвала Несуществующим богам. А куда улетает весь этот энергетический шлак – не его забота. У него хватало проблем здесь и сейчас. Например, со светящимся шаром. После того, как в полумрак начал вливаться сверкающий водопад новой энергии, шар-ловушка, омытый этим потоком, вдруг распух, пошел буграми, задышал, как будто готовясь взорваться. Барок перепугался не на шутку. Потерять с таким трудом собранные души, – это конец. Он изо всех сил вцепился в шар, старясь удержать стремительно растягивающийся узор, не дающий мечущимся искрам разлететься во все стороны. Обошлось, но страху Барок натерпелся. Особенно, когда через тонкую невидимую стенку шара на него глянуло несколько десятков глаз, и слитный хор голосов застенал что-то нечленораздельное. А потом стенание сменилось воем и невидимая пленка под руками Барока начала расползаться, как гнилая тряпка. Спас его тогда Рудольф, это надо признать. Барок покосился на темное разлохмаченное пятно рядом с собой. Это Рудольф перетянул на себя все усиливающийся поток, и Барок с помощью истончившегося до предела узора, все же смог удержать границы шара. Вот и сейчас….

– Руди, тебе не кажется, что он опять начинает расти? – Барок с беспокойством попытался оценить размеры шара.

– Ничего страшного, – Рудольф не изменил своему новому флегматичному тону. – Он не сам растет. Это увеличивается сечение твоего тоннеля за счет поступающей энергии и, соответственно, меняется конфигурация шара. Он постепенно превращается в линзу, стараясь удержаться в прежних границах хотя бы по периметру. Как только его перестанет хватать, он лопнет, и твои души, страждущие свободы, рванутся наружу. Но к этому времени с нашей стороны уже сформируется подушка из спрессованной энергии (поток-то больше, чем пропускная способность «тоннеля») и им ничего больше не останется, как прорывать новую преграду. Выбор у них небольшой: либо назад, к нам, либо вперед, по тоннелю, через твою неведомую мембрану. Вот и все твое заклинание, в принципе. Главное, правильно настроить «тоннель» и накачать побольше энергии, чтобы пленникам не было другого выхода, кроме как вперед. Ну, и, естественно, ты должен быть уверен, что эта преграда им по зубам.

– Я уверен, – Барок с изумлением воззрился на бесстрастного Рудольфа.

Вообще-то эта формула, в других, правда выражениях, тянула Круг на Третий Шаманерии, не меньше. А этот (даже язык сейчас не поворачивается назвать его слизняком) «ученый» вот так, р-раз, и за один подход развернул узор, который иные ученики готовят по несколько месяцев. Да уж, теперь поверишь, что этот человек способен создавать «индиктов». Хотя, чему тут не верить: вон они, работают. Кстати о «индиктах».

– Руди, – Барок покосился на темное пятно. – Ты посмотри тут, а я выйду наружу. Посмотрю, как у нас дела.

– Хорошо, – ровно отозвался Рудольф, не меняя положения. – Только осторожнее там, и побыстрее, а то в случае чего я один не справлюсь.

– Я быстро, – пообещал Барок, уже пробираясь наружу, прочь из их общего сознания. – Туда и обратно.

Путь из полумрака в «нормальное» сознание становился с каждым разом все длиннее и длиннее: закачиваемая «индиктами» энергия, проходя через заклинания Барока, становилась почти материальным пространством. К счастью, не бесконечным. Вот и привычная серость их общей головы. Сколько здесь копий сломано, сколько разговоров переговорено…. Так, что это он? Был бы Барок в физическом теле, помотал бы головой: с чего это его на ностальгию пробило? А по Рудольфу дома скучать не будешь, случаем?