Совершенно иначе смотрит на это бывший спонсор ФИФА. Пол Мьюлендайк, глава подразделения спонсорских проектов в MasterCard Europe, на вопрос о том, как бы поступила его фирма, если бы ее партнер оказался в том же положении, что и ФИФА, отвечает следующее: «Думаю, мы бы встретились в срочном порядке, чтобы выяснить, как нам следует поступить касательно нашего сотрудничества». MasterCard спонсирует Лигу чемпионов. «Думаю, мы бы поставили вопрос на повестку дня, чтобы найти решения» {47}.

Вечером накануне конгресса в Цюрихе происходит нечто таинственное. Некий Уолтер Петерсен через агентства печати приглашает собравшиеся СМИ на пресс-конференцию, которая пройдет на следующий день в Dolder Grand Hotel. Там неизвестный собирается представить доказательства предполагаемых взяток Катара четверым членам исполкома ФИФА. Он утверждает, что было выплачено десять миллионов евро и десять миллионов долларов {48}.

После посещения в тот же вечер популярного среди делегатов ФИФА роскошного отеля выясняется: руководство, несмотря на приложенный к приглашению запрос Петерсена на бронь, не в состоянии ответить на простой вопрос, заявлена ли на следующий день пресс-конференция в зоне Gallery. Следуют телефонные звонки, ответ остается неизменным: «Мы не предоставляем информацию о наших гостях». Ее никто и не просит. Вопрос в том, не валяет ли кто-то дурака, зазывая международную прессу на встречу, которая не состоится? Ответ все тот же. На следующий день толпы журналистов стягиваются к отелю, но никакой пресс-конференции и в помине нет. Что за игру вело накануне вечером руководство отеля, которое должно было знать, имела место бронь или нет? Может, они просто распустили слух и обманом заставили журналистов побегать?

Петерсен рассылает электронные письма, из содержания которых следует, что швейцарские судебные власти неожиданно запретили пресс-конференцию. Это письмо поддельное, спешит заявить федеральное ведомство юстиции в Берне {49}. Выяснить, что замышляет таинственный Петерсен, не удается и в последующие месяцы. Сумасшедший ли он или располагает взрывным материалом, о котором то и дело заговаривает. Его действия продолжают отслеживать. К делу Петерсена подключаются и следственные органы США.

Итак, 1 июня. Перед «голосованием» за единственную кандидатуру Блаттера, или, скорее, продление его полномочий, генеральный секретарь Вальке просит 203 избирателя проверить устройства голосования. Он задает банальные вопросы, если ответ положительный, следует нажать зеленую кнопку, воздержавшимся – желтую и красную, – если ответ отрицательный. Первый вопрос: «Проходит ли данный конгресс в Венгрии?» 45 делегатов уверены в этом. Второй вопрос несколько легче, для настоящих экспертов: «Выиграла ли Испания ЧМ?» Семь футбольных функционеров не знают чемпионов мира {50}.

Позднее на этом конгрессе будет принято решение, что в будущем именно он, а не исполнительный комитет будет избирать хозяев ЧМ. Но путем тайного голосования. Это приведет к более ожесточенному соперничеству. Зато для Блаттера и президиума отказ вполне безболезненный: ведь они же раздали чемпионаты до 2022 года. К тому времени некоторые уже в силу возраста едва ли будут пригодны для такой работы. А следующего организатора ЧМ-2026 будут выбирать не раньше 2019 года.

Блаттер обещает своей футбольной семье улучшения, слово «прозрачность» звучит едва ли не в каждом предложении. В данном контексте он разыгрывает и новую карту: «Мы с Интерполом заключили соглашение по борьбе с договорными матчами. Если такое будет происходить, мы утратим доверие среди болельщиков, они отвернутся от футбола. Это серьезная угроза, здесь нет места полумерам!» Более изящно отвести внимание от собственной проблемы просто невозможно.

В тот день, когда британские СМИ проливают свет на интриги ФИФА, политика показала свое истинное лицо. Коррупция в спорте интересует лишь тех, кого она непосредственно касается. В этой связи Швейцария инициировала съезд Совета Европы на 21 июня – инициатива была отклонена, ввиду недостаточного интереса. На встречу, посвященную коррупции в спорте, подписались меньше десяти стран {51}.

Через несколько недель комитет по вопросам культуры, спорта и СМИ представляет доклад в британской палате общин: «Мы были в ужасе от обвинений в коррупции, выдвинутых против руководства ФИФА. […] Они достаточно серьезны, чтобы принудить ФИФА к скорейшему и независимому расследованию. Но федерация производит такое впечатление, словно она хочет замять все обвинения под видом неправомочных действий и отделаться от всех, кто выдвигает против нее обвинения, в присущей ей манере, граничащей с пренебрежением» {52}.

Глава заявочного комитета Трисман на вопрос, можно ли вообще заполучить ЧМ без подношений руководству ФИФА, отвечает уклончиво: «Пришлось бы постараться».

Англичанин Майк Ли, советник Катара и участник еще нескольких успешных заявок, жалуется на конкурентов. Англичане, «как и многие другие, пытались мыслить творчески – где сыграет английская сборная, куда поступит помощь на развитие, какие тренировочные сборы посетят их послы». Кроме того, Ли указывает на беспринципность правил ФИФА касательно подарков, которые допустимы в низших кругах, однако что имеется в виду под низшими кругами, не указывается.

То, что подкуп осуществляется обходными путями: через подставных людей, фиктивные фирмы, контракты на показ, должности и подарки членам семей или крупные инвестиции в страны избирателей, – все это регламент ФИФА игнорирует. При этом подобная тактика входит в концепцию любой заявки. В Лондоне со стороны Катара даже звучат заверения, что они «всегда соблюдали принципы корректности и действовали в рамках предусмотренных ФИФА правил».

Парламентариев возмущает то, как ФИФА отмахивается от обвинений. Там утверждают, что не видят оснований для этических разбирательств с составлением отчета. Так, они не получили доказательств от Sunday Times или ее осведомителя в отношении еще двух функционеров, имеются в виду Хаяту и Анума. Политики, в свою очередь, ссылаются на материал, достаточно убедительный для дальнейших расследований, например, видео– и аудиозаписи продолжительностью в несколько часов, на которых запечатлены в общей сложности еще восемь чиновников ФИФА. То и дело фигурирует таинственный осведомитель, теперь вдруг выясняется, что это женщина: Федра Аль-Маджид. Она работала на заявочный комитет Катара. В парламентском докладе говорится следующее: «Кроме того, в Sunday Times сообщили, что пытались устроить встречу между ответственными сотрудниками ФИФА и осведомительницей. Однако в Международной федерации футбола, изначально собиравшейся предоставить женщине защиту, без объяснений отказались от своего намерения» {53}.

В мае Sunday Times письменно известило парламент об осведомителе {54}. Имя Аль-Маджид при этом не упоминается. Через шесть дней после публикации парламентского отчета с недавним упоминанием об осведомителе происходит нечто удивительное. Неизвестная свидетельница сама дает о себе знать и – под барабанную дробь – отказывается от своих обвинений. Она выражает свое раскаяние, даже выкладывает в сеть пламенное письмо с извинениями. «Все факты, что я привела в отношении взяток со стороны Катара, были ложью», – сообщает Федра Аль-Маджид. Она несправедливо обвинила Хаяту, Ануму и Адаму во взяточничестве. Этим троим никогда «не предлагались и не выплачивались взятки». При этом в Sunday Times никогда не публиковали ее прежних обвинений, а передали на условиях анонимности парламенту. Однако репортеры сочли их достойными доверия. Известно об этих обвинениях стало лишь после заявления лорда Трисмана.