деньги и ещё деньги – будь они прокляты эти деньги.

Я вспоминаю свою жизнь и думаю, что правы были настоящие коммунисты: жили мы при коммунизме, который наступил в 1980-м году и продолжался до 1985 года, только не заметили этого.

Мы, от достатка всех, рванулись к изобилию вещей, еды и развлечений – вот и добрались до этого магазинного изобилия, но уже для немногих, так сказать, избранных, каковыми считают себя все эти банкиры, предприниматели, политики и прочие частные собственники.

Сейчас я понимаю, что лучше коллективно жить, как было: проще и скромнее материально, но богаче духовно, чем постоянно биться за материальное изобилие для себя лично и жить среди озлобленных, опустошенных, нищих и опустившихся людей – таких, как мы.

Вот из окна видно скопление авто: на дорогах сплошные пробки, люди купили авто – многие в долг, в рассрочку и теперь они часами добираются на работу и с работы, а дома только ночуют, да отсыпаются по выходным. Ну и что это за жизнь такая и чем она лучше нашего бомжевания?

И так во всём: деньги не делают людей счастливыми, но опустошают душу и страшны не сами деньги, а погоня за ними. Это как охота, но целью является не убийство зверя или птицы, а добывание денег.

Мы сегодня не добыли денег на пропитание и бутылку водки и уже расстроены и озлоблены – так и другие, которым не удалось сегодня, вчера или раньше разжиться деньгами, заработав или отобрав их у других. В этой охоте за деньгами нет победителей: и те, кто добыл денег, и те, кто их утратил – все проиграли своё время жизни, а значит и жизнь ради золотого тельца, как говорится.

– Не знаю, не знаю,– ответил Михаил Ефимович, вспомнив свою женитьбу на Сане ради квартиры,– я в 1980-м году не жил при коммунизме, а бился за своё пребывание в Москве и решал жилищный вопрос, однако надежды на лучшую жизнь в те годы были и у меня и это были не пустые надежды, а реальные, но хотелось чтобы всё сбывалось быстрее – вот на этой быстроте я и погорел.

А потом перестройка и переделка всего советского и в итоге я здесь с вами: ни кола, ни двора; ни работы, ни заботы; ни детей, ни родных – один, никому не нужен и ни на что в этой жизни уже не гожусь.

Надежды не сбылись, а разбились вместе с разрушением страны – СССР, хотя я, в те времена, и был недоволен той жизнью, и как только началась перестройка, я стал активным борцом за демократию, ходил на митинги и приветствовал приход к власти Ельцина – ЕбоНа, как ты его называешь.

Обманули нас всех, как рыбешек на наживку – попали на крючок и, видимо, с этого крючка нам не суждено соскользнуть: подсекли нас опытные удильщики человеческих душ на стремлении к богатству, зависти и прочих темных сторонах жизни человека в обществе потребления.

–Вот, значит, как! – удивился Учитель,– ты сторонник и участник демократии? Из-за таких, как ты, мы потеряли всё, что было хорошего: спокойную жизнь, работу, материальный достаток, уверенность в будущем и счастливую жизнь для наших детей.

Мы потеряли, но и ты не нашел, раз ты здесь, с нами. Наверное, рассчитывал оказаться среди счастливчиков, как обещали демократы: своё дело, деньги и полная свобода, а вышло по другому. Получилось, только, ограбить всех, разрушить страну, разрушить весь уклад нашей жизни, ради того, чтобы немногие счастливчики стали богаче, подлее и бессовестнее.

Советская власть не давала развиваться шкурничеству и индивидуализму – вот демократы и уничтожили её вместе с христианскими заповедями, которые назывались тогда «Моральным кодексом строителя коммунизма».

–Ты, Тихий, взял бы тогда у демократов , с которыми ходил на митинги, справку какую-нибудь, что ты свой, глядишь, тебе и подкинули что-нибудь, чтобы ты не бедствовал и не оказался бездомным и безработным, как мы,– продолжал Учитель,– и насчет коммунизма в 1980-ом году.

Это не пустые мои слова: по данным ООН, в начале 80-ых годов уровень жизни в СССР был во втором десятке стран мира, следовательно, две трети стран Европы жили хуже нас материально, а по качеству жизни, где учитываются образование, медицина, культура и социальная справедливость, СССР был в первом десятке стран мира – то есть вся Европа жила хуже нас. Сейчас страна – Россия находится в седьмом десятке стран и правители мечтают догнать какую-то Португалию, а мы с тобой находимся в развалинах дома – вот к чему привели нас твои демократы с ЕБоНом.

Михаилу Ефимовичу стало неловко за свою откровенность, тем более, что Учитель был прав и, примкнув тогда к демократам, он действительно надеялся через них достигнуть большего, чем имел от своей работы в НИИ, не говоря уже о постылой жизни с Саной.

Но эти надежды рухнули, как только банда демократов во главе с Ельциным дорвалась до власти: людские заботы их не волновали, а только страсть к власти и наживе и даже их сторонники, типа его – Рзавца, были отброшены.

Когда начался дележ достояния Советской власти, все заводы, фабрики, земля и её недра – всё было пущено на раздачу своим приближенным и иностранным шакалам, которые голодной сворой набросились на Россию, как только демократы задушили её.

Как тромб перекрывает артерию и человек гибнет, будучи полностью здоровым, так и Советское государство погибло, потому что предатели и рвачи, соединившись в плотный сгусток, перекрыли людям и стране в целом возможность существования в прежней жизни.

Поборов чувство неловкости, и желая реабилитации в глазах общества бомжей, Михаил Ефимович порылся в карманах пиджака, отыскал свою заначку в сто рублей, которую хранил на всякий случай, и, достав эту сотню, сказал обществу, что отдает последнее, ради удовлетворения их потребности в небольшой дозе спиртного зелья.

Все сразу оживились и, вывернув карманы, насобирали ещё рублей тридцать, что вполне хватало на пол – литра паленой водки, за которой и выразил желание сходить Иванов, более других страдавший на безалкогольной диете – была половина восьмого, и следовало поторопиться, поскольку рынок закрывался в восемь.

Иванов торопливо вышел и вернулся через полчаса с двумя бутылками водки, неизвестного обществу наименования, но даже для такого напитка собранных денег не должно было хватить. Иванов объяснил, что хозяин лавки ожидает завтра проверки рынка ментами и хотя все торговцы платили им дань, но на всякий случай хозяин решил избавиться от остатков нелегальной водки и распродавал её по смешной цене.

Общество