– Ну… в чудесах ты разбираешься лучше меня. На твое место мы взяли нового мойщика, чикано. Лихой такой наглец, крутого из себя строил. Ножом мне пригрозил. Это он зря, конечно, – кто ж лезет с ножом на повара в его собственной кухне! Ну, он меня порезал, но я внакладе не остался, проткнул его насквозь. С присяжными не повезло – все из его соплеменников. Да еще и окружной прокурор заявил, что, мол, давно пора показать пример. Впрочем, это не важно. Крестили меня задолго до повешения, а тюремный священник помог мне возродиться. В общем, накинули мне петлю на шею, я прочел молитву, а потом сказал: «Валяйте! Пошлите меня к Иисусу. Аллилуйя!» Что они и сделали. Счастливейший день в моей жизни!

В столовую заглянул Альберт:

– Святой Алек, тут вас разыскивает какой-то ангел.

– Иду!

Ангел ждал снаружи, поскольку был выше двери и отнюдь не собирался нагибаться.

– Вы святой Александр Хергенсхаймер?

– Точно.

– Вы посылали запрос в отношении твари Божией, именуемой Маргретой Свенсдоттер Гундерсон. Ответ таков: согласно нашим данным, она не была вознесена в день Второго пришествия и не отмечена ни в одном из последующих списков. Тварь Божия Маргрета Свенсдоттер Гундерсон не находится на Небесах, и ее прибытие сюда не предвидится. Все.

Естественно, в конце концов я появился в канцелярии святого Петра у Иудиных врат, однако сначала изрядно порыскал по Небесам. По совету Хейзел, прежде всего я вернулся к Асировым вратам и нашел кооператив «Отыщи своих друзей и родных».

– Святой Алек, ангелы не выдают ложной информации, их сведения достоверны. Но вполне возможно, что какие-то материалы прошли мимо них, и, на мой взгляд, они искали не так тщательно, как сделал бы ты сам, взявшись за это дело лично, – ангелы, они и есть ангелы. Марджи может числиться здесь под девичьей фамилией.

– Я им ее и дал.

– О! Я думала, ты просил искать ее как Марджи Грэхем?

– Нет. Может, мне снова сходить к ним?

– Нет. Погоди пока. А если понадобится, не обращайся в то же справочное бюро. Иди прямо в канцелярию святого Петра. Там к тебе отнесутся внимательнее, у них ведь работают люди, а не ангелы.

– Годится!

– Да. Но сначала попытай счастья в «Отыщи своих друзей и родных». Это не бюрократическое учреждение, это кооператив, созданный добровольцами, среди которых большинство – люди, для которых это дело действительно интересно и важно. Именно с их помощью Стив нашел меня после того, как его убили. Он не знал моей фамилии, я ею и сама-то много лет не пользовалась. Не знал даты и места смерти. Но старушка из «Отыщи своих друзей» перебирала всех Хейзел, пока Стив не воскликнул: «Вот она!» А если бы он просто сверился в главном справочном управлении у святого Петра, ему бы ответили: «Данных недостаточно; идентифицировать невозможно». – Хейзел с улыбкой продолжила: – А кооператив работает с выдумкой. Они свели меня с Люком, хотя мы даже не были с ним знакомы при жизни. Когда я устала от безделья, то решила открыть свой ресторанчик – великолепная возможность знакомиться с людьми и заводить друзей. Тогда я обратилась в кооператив, они перебрали на компьютере всех поваров и после долгих поисков обнаружили Люка. С ним мы основали совместное предприятие и открыли «Священную корову». Потом таким же образом нашли Альберта.

Хейзел, как и Кейти Фарнсуорт, принадлежит к тем женщинам, которые излечивают вас самим фактом своего присутствия. И она практична, как практична и моя драгоценная. Она предложила постирать мою грязную одежду и, пока сохло выстиранное, одолжила мне белые одежды Стива. Она же нашла зеркало и кусок мыла, чтобы я сбрил наконец свою пятидневную (семилетнюю?) щетину. Мое единственное лезвие теперь уже состояло в родстве скорее с пилой, чем с ножом, но получасовая терпеливая правка на внутренней поверхности стакана (этому я научился в семинарии) временно вернула ему пригодность.

Но теперь мне требовалось настоящее бритье, хотя я и брился – вернее, пытался бриться – всего лишь пару часов назад. Я не знаю, сколько времени ушло на всю эту гонку… но знаю, что брился за это время четыре раза: холодной водой, дважды без мыла и один раз вслепую, по методу Брайля – без зеркала. Для нас, вознесенных во плоти, были установлены канализация и водопровод, но вряд ли они соответствовали американским стандартам качества. В общем, это неудивительно, поскольку ангелам канализация ни к чему, а основная масса спасенных не имеет опыта обращения с квартирными сортирами.

Как и говорила Хейзел, люди, руководящие кооперативом, оказались доброжелательными (мой нимб не имел к этому никакого отношения), но ничего из того, что мы раскопали, не подсказало мне, где Маргрета, несмотря на тщательный компьютерный поиск по всем мыслимым и немыслимым параметрам.

Я поблагодарил их, благословил и отправился прямиком к Иудиным вратам, то есть через все Небеса – тысяча триста двадцать миль. В пути я сделал только одну остановку, на Престольной площади, где с удовольствием съел райбургер Люка, выпил чашку лучшего новоиерусалимского кофе и выслушал несколько ободряющих слов Хейзел. После чего я с новыми силами продолжил свое утомительное путешествие.

Всенебесное справочное управление занимает два колоссальных дворца справа от врат, как войдешь – прямо за углом. Первый, поменьше, предназначен для приема тех, кто родился до появления Христа; второй – для тех, кто родился позже. В нем же находится и канцелярия святого Петра, расположенная на втором этаже. Я направился прямо туда.

Табличка на большой двустворчатой двери гласила: «Святой Петр. Без предварительных договоренностей». Я вошел. Но попал не в кабинет – за дверью оказалась приемная, способная вместить Центральный вокзал Нью-Йорка. Я прошел через турникет, вытянув из специальной прорези талончик, и механический голос произнес: «Благодарим вас, пожалуйста, садитесь и ждите вызова».

На талончике стоял номер 2013, а в зале было многовато народу. Оглядываясь по сторонам в поисках свободного местечка, я пришел к выводу, что, прежде чем подойдет моя очередь, придется по меньшей мере еще раз побриться.

Пока я искал себе место, ко мне подбежала монахиня и изобразила своего рода книксен:

– Святой, чем могу служить?

Я мало что знал о монашеских одеяниях Католической церкви, а потому не мог определить, к какому именно ордену она принадлежит. Одета она была, я бы сказал, типично – длинное черное одеяние, из-под которого виднелись только ступни и кисти, нечто вроде белой накрахмаленной накидки, закрывавшей грудь, шею и даже уши, и черный капюшон, делавший ее голову похожей на голову сфинкса. На шее висели крупные четки; лицо безмятежное, неопределенного возраста; на носу перекошенное пенсне. Ну и, конечно, нимб над головой.

Больше всего меня поразил сам факт ее присутствия. Вот оно, доказательство того, что и паписты могут спастись. В семинарии мы, бывало, спорили об этом ночи напролет, до хрипоты… Официальная позиция моей Церкви состояла в том, что паписты, конечно, могут спастись, если верят столь же горячо, как мы, и возрождены в Иисусе. Я решил при случае спросить монахиню, где и когда она была возрождена – наверняка за этим кроется весьма любопытная история.