– У нас еще будет миллион таких ночей, – с улыбкой отвечаю я, накручивая на палец длинные светлые пряди. Маша целует меня в область сердца, тяжело вздохнув. Я слегка хмурюсь, не понимая ее печали.

Тогда я еще не знал, как сильно ошибся. Не будет никакого миллиона ночей.

Дмитрий

Рано утром мы вернулись домой. Ева еще спала. Ее няня тоже. Мы прокрались на кухню, приготовили всем завтрак, и тихо хихикали, вспоминая события бурной ночи. Она выглядела абсолютно счастливой. Ее желание прикасаться ко мне каждую секунду казалось таким искренним. Маша словно оторваться от меня не могла. Я взял выходной, понимая, что после бессонной ночи правозащитник из меня никудышный.

– Во сколько завтра выезжаем к твоим? – уточняю я.

– Не знаю. Мама собирает всех в два часа, но я думала поехать пораньше помочь накрыть на стол.

– Ты думаешь, у нее мало помощником? – с лёгкой иронией улыбается Маша, усаживаясь мне на колени, обнимая за шею.

– А если все так думают, Дим? И в итоге никто не приедет помочь.

– Туше… – сдаюсь я. – Просто скажи во сколько. И я буду готов.

– Решим, – она смотрит на настенные часы. – Я побегу в центр. У меня через час занятия с девочками. Очень хотела отменить, но не получилось. – Маша виновато улыбается, пожимая плечами. – Я не долго. Пару часов.

– Ненавижу твою работу, – разочарованный в том, что она бросает меня, сообщаю я. – Проклинаю тот день, когда я купил тебе этот центр.

– Но «Диметра» становится популярной.

– Название наиглупейшее.

– Я назвала его в честь тебя.

– Ага, женским именем.

– Но, Дим, основной контингент все-таки девушки. И расчет сделан на них. Не дуйся. Это глупости какие-то.

– Малышка. Я не умею дуться, – улыбаюсь я. – И видел я ваш женский контингент. Накачанный и небритый.

– Мужской зал только один, а для женщин огромное количество услуг.

– Включая мужской зал, – мрачно подмечаю я.

– Фу, противный. Мне пора. Еву поцелуй, накорми, погулять сходите. – Маша пытается слезть с моих колен, но я крепко держу ее в своих объятиях.

– Беги, одевайся. Все будет сделано, согласно оглашенному списку, – нежно целую ее в губы и разжимаю руки. Маша спрыгивает на пол, получив звонкий шлепок по попке. Делает забавную гримаску и сбегает с кухни.

Мария

Во время занятия я думаю, о чем угодно, кроме самых занятий. Мои девочки очень послушные, заинтересованные в результате и сами знают, что и как нужно делать. Я сегодня не в форме. И это мягко сказано. Я соврала мужу, что у меня по расписанию дети и балетный класс, иначе он бы меня не отпустил. Рождение Евы сделало его сентиментальным. Если речь идет о маленьких девочках, он сразу становится гибким и управляемым. В остальном Дима больше диктатор. Меня это устраивает, пока наши интересы не сталкиваются. Иногда ему приходится уступить, что бывает крайне редко. В основном я ищу компромиссы.

Но сегодня меня волнует другое. Нет, не столкновение интересов, а чувство вины, стыд, нервное напряжение. Дима – он исключительный, цельный, сильный. В нем есть все, о чем может мечтать любая женщина. Я люблю его, и это никогда не подлежало сомнению. Эта сумасшедшая ночь должна была поставить точку в моих сомнениях, но не поставила.

К сожалению.

Я не знаю, почему так происходит. Может быть, я ужасная женщина, которая не ценит своего счастья.

Или просто дура.

Но я не могу выбросить Марка из головы.

И это какой-то кошмар, в котором я пребываю уже сутки, отчаянно пытаясь найти выход. Все мои нравственные устои нарушены. Я сама от себя не ожидала того, что позволила случиться с Марком. Если бы он был настойчивее…. Господи, что бы я тогда делала? Как бы пришла домой? Посмотрела в глаза мужу?

Я и так не могла избавиться от мерзкого чувства вины, когда Дима прикасался ко мне. Мне колоссальных усилий стоило вести себя так, чтобы Солнцев не заметил моего состояния. Конечно, ему удалось сделать так, чтобы я забылась. В этом плане он виртуоз, но утром, даже когда он держал меня в своих объятиях, я все равно думала о другом.

Чувствовала себя предательницей. Преступницей, развратной женщиной, но продолжала думать. Это было больше, чем ностальгия по первой любви, всколыхнувшие душу воспоминания. Я испугалась, когда осознала, что ничего на самом деле не закончилось. И живой, а не вымышленный Марк, из плоти и крови, имел на меня такое же воздействие, как и девять лет назад.

Я хотела бы подключить разум, но не выходит. Я пыталась, видит Бог. Приводила тысячи доводов, впустую….

Мне просто нужно пережить всего один праздничный день. А потом Марк уедет в свой Голливуд. Или останется на пару дней, но мы все равно больше не встретимся. Однако мысль об этом разрывает мне сердце.

Любая мысль о Марке разрывает мне сердце. И когда он сказал мне, что любит, я поверила. Не знаю почему. Просто поверила и все. Это правда, и что бы не думали о нем окружающие, только мне известен настоящий Марк. И я люблю этого Марка.

Вот такая неразрешимая дилемма. Мне всегда казалось абсурдным, когда героини фильмов или книг метались между мужчинами. Теперь я сама столкнулась с этим. И выбор очевиден. Его так просто сделать, и так сложно….

Я задаю себе простой вопрос.

Чего ты хочешь, Маша?

Этот же самый вопрос задал мне ночью муж.

Ответ не дает мне никакого решения.

Потому что я хочу их обоих.

Меня тошнит от самой себя. Я выключаю музыку, заканчивая занятие раньше на десять минут. Девушки начинают собирать коврики, убирать реквизит. Я пью воду из бутылки, глядя на свое отражение. Плохо отработала. Даже не вспотела. Дверь хлопает, выпуская первую девушку и впуская… я глазам не верю. Он осмелился.

О, черт. Это Марк.

В черной, обтягивающей литые мышцы, футболке, темно-синих джинсах, идеально сидящих на мускулистых бедрах и в темных очках – он выглядит горячо. Высокий, широкоплечий, с сильными руками, покрытыми разноцветными татуировками, которые заметны даже под футболкой, узкими подтянутыми бедрами и длинными мускулистыми ногами – он сразу становится центром особенного внимания собирающихся девушек, которые резко замедлились, с любопытством поглядывая на моего… моего кого? Дура! Раздраженно смотрю, как он останавливается в двух шагах от меня. Вальяжная походка, самодовольная ухмылочка. Остальные дуры тоже рты пооткрывали. Почему, черт возьми, он выглядит так…. Двухдневная щетина только подчеркивает рельефную линию его скул, чувственные губы приветственно улыбаются. Как он посмел явиться?

И почему после бурной, изматывающей ночи, я, вообще, могу смотреть на мужчину с сексуальной точки зрения? Что со мной не так?