По спине пошел такой же легкий ток, который я почувствовала от его рук, когда он слушал мой пульс. Я не знаю, о чем мы говорили, но я помню, что, когда я снова вернулась мыслями в тело, оказалась, что моя рука тоже на его спине. Но все равно это ничего не означало. Точно так же в обнимку я могла бы постоять и с Крисом, и с Родионом.

Поэтому я снова отбросила мысль, что это, может быть, нечто большее, чем дружба.

Когда на следующий вечер я приехала в отель Four Seasons, чтобы проводить Криса, он пожелал мне удачи с Антоном.

– No-no-no, – снова протестовала я. – We are really, just friends.[55]

– Oookey, – протянул Крис. Затем крепко обнял меня и сказал со слезами на глазах: «My dear, it was the most memorable and joyful trip of my life, I cannot thank you enough for it».[56]

– It was truly epic[57], – ответила я, тоже еле-еле сдерживая слезы. Крис был мне как брат, и я не знала, когда мы увидимся снова.

– But please consider Anton. He really is a great guy,[58] – сказал он на прощание, усаживаясь на заднее кресло черного «Мерседеса». Я закрыла за ним дверь и пошла по направлению к своей квартире на Арбате.

Там Антон собирался серьезно взяться за мое лечение с помощью иглотерапии. На третью встречу мне стало неудобно, что он ездит ко мне через пол-Москвы и у меня нет никакой возможности отблагодарить его за его заботу.

– Что я могу сделать для тебя? – спросила я наконец.

– У меня сейчас очень непростой период, и есть одна большая дилемма, – ответил он мне. – Может быть, ты как коуч поможешь мне разобраться в этом.

– Конечно, – радостно ответила я. Я была счастлива отплатить добром за его добро.

На следующий день после лечения мы пошли в индийский ресторан на Старом Арбате. Мы заказали огромное количество еды и 3,5 часа говорили о его дилемме. Я глубоко погрузилась в нее, и мне показалось, что смогла ему помочь. Когда мы закончили ужин и разговор, я поняла, что вот теперь мы, действительно, подружились. Он знал все про мою медицинскую историю, а я про его личную жизнь.

Антон проводил меня домой, и, пока я готовилась ко сну, я получила от него смс: «Спасибо тебе огромное за разговор, он очень помог мне, теперь я знаю, какое решение принять».

На меня нахлынула такая волна благодарности за этого нового друга, что я отреагировала мгновенно: «Иногда ты живешь и чувствуешь себя абсолютно самодостаточной. Но потом в твою жизнь приходит особый человек, с особой энергией, и ты понимаешь, что это именно то, что тебе всегда не хватало».

Как только сообщение ушло, я сразу пожалела. Зачем, зачем, зачем? Зачем послала и не подумала, ведь он может интерпретировать это как флирт, а я имела в виду другое.

На следующее утро я получила от него смс: «В самый трудный момент моей жизни Бог послал мне Ангела. Спасибо тебе».

Это были лучшие слова, которые я когда-либо слышала в свой адрес.

«Ангел», – улыбнулась я про себя.

Ох, дорогой Антон, ты еще не знаешь моего дурацкого характера.

* * *

Это было похоже на то самое сладкое облако, в котором я всего пару недель назад оказалась с ним и Геше Майклом Роучем. Только теперь в этом облаке нас было двое.

Сеансы иглотерапии перетекали у нас в длительное общение. Так и в этот день, мы разместились на большом диване и несколько часов говорили обо всем – о нашей жизни, об интересах, о работе.

Несколько раз Антон нежно касался моей руки и с трепетом смотрел на меня своими чистыми голубыми глазами. Я уже чувствовала, что он делает романтические шаги мне навстречу, но я сомневалась в том, что это может привести к чему-либо серьезному, поэтому никак не отвечала ему. Когда я уже хотела попрощаться и готовиться ко сну, Антон снова взял мои руки в свои и сказал: «Я буду очень тебя беречь».

За эти две недели он стал мне чрезвычайно дорог, и если сердце ликовало от его трепетного внимания, то ум выстраивал аргументы против нашего сближения. Антон был:

1) моложе меня и вряд ли готов к серьезным отношениям и семье;

2) на старте своей медицинской карьеры в Москве, а значит, нам пришлось бы жить раздельно. Я не могла переехать в Россию, так как по условиям вида на жительство мне нужно было как минимум 6 месяцев в году пребывать в США.

Внешние обстоятельства были против нас.

– Я знаю, что наша встреча не случайна, – сказал мне Антон. – И теперь, когда мы встретились, я не хочу тебя отпускать. Я хочу быть с тобой и обещаю, что буду очень тебя беречь.

Я понимала, что это тот самый момент, когда я не могу в очередной раз в своей жизни допустить ошибку. И если ум все еще отталкивал перспективу совместного будущего, то душа хотела раствориться в этом глубоком, чутком и сильном мужчине. Она хотела этого уже несколько дней.

Я набрала в легкие воздуха и тихо ответила ему:

– Ты мне очень нравишься, но я в таком периоде своей жизни, когда мне не интересны просто свидания. Я уже все это проходила. Мне интересны только серьезные отношения, в которых мужчина возьмет за меня ответственность.

Этой фразой я оставила пространство для волшебства. А вдруг это именно те самые отношения, к которым я шла последние 10 лет? С другой стороны, я обезопасила себя от потенциального разочарования, если его намерения не были серьезными.

Мне было гораздо важнее сохранить с ним теплую, искреннюю дружбу, чем повстречаться пару недель и потом расстаться.

– Хорошо, я понял тебя, – сказал Антон. – Я подумаю над тем, что ты сказала.

Когда на прощание мы крепко обнялись, я еще раз подчеркнула то, что было для меня так важно:

– Я очень хочу, чтобы ты оставался в моей жизни. Я очень ценю нашу дружбу.

– Я тоже, – ответил он и сжал меня еще сильнее в своих объятиях. – До завтра.

Утром Антон написал и предложил поужинать вечером снова. Когда мы встретились, он был взволнован. Так же взволнован, как в момент нашей первой встречи, когда на нем была организация большого ивента.

Мы заказали еду, и, пока нам несли чай, он взял меня за руку и произнес:

– Я все обдумал. Для меня наши отношения – не просто увлечение. Я готов взять ответственность и обещаю, что сделаю все, чтобы ты была счастлива. Переезжай сегодня ко мне.