Во второй половине дня противник был вынужден начать движение проселочными дорогами, прилегающими и идущими параллельно шоссе. Учитывая это, командование 230-й штурмовой авиадивизии перенацелило свои авиачасти на уничтожение отступающего противника по этим проселочным дорогам. При этом движение всех видов транспорта по проселочным дорогам с песчаным грунтом происходило гораздо медленнее, чем по шоссе, вследствие чего создавались более благоприятные условиях для нанесения ударов по отступающим колоннам противника. В течение второй половины дня с 15.00 до 21.00 на уничтожение отступающих войск противника части 230-й авиадивизии произвели 82 самолето-вылета, выпустив 20 групп штурмовиков.

Разбитые советскими штурмовиками немецкие грузовики Опель «Блиц»

Всего в течение дня 230-я авиадивизия выпустила на боевое задание 40 групп штурмовиков в составе 4–5 самолетов Ил-2, произведя в день 150 боевых вылетов. В условиях почти полного отсутствия противодействия истребительной авиации и зенитной артиллерии противника применение именно таких, небольших по своему составу групп являлось более выгодным, так как они имели возможность лучше маневрировать над целью, производя максимально возможное число заходов.

Разбитая на дороге 75-мм противотанковая пушка ПАК-40 на буксире изуродованного до неузнаваемости тягача RSO (ЦАМО)

При этом нельзя сказать, что атаки не встречали вообще никакого противодействия. Потери авиадивизии за день составили один Ил-2, сбитый истребителями противника, два самолета Ил-2, подбитых зенитной артиллерией и севших на вынужденную посадку на свою территорию. В свою очередь, один из стрелков авиадивизии доложил об одном сбитом ФВ-190. Не следует думать, что штурмовики летали без прикрытия. Несмотря на слабое противодействие истребителей противника, авиаудары по колоннам обеспечивались прикрытием силами 229-й истребительной авиадивизии. Ввиду слабого противодействия в воздухе на группу штурмовиков выделялась пара истребителей (вместо четверок для прикрытия вылетов на разведку утром). Надо отметить, что командованию удалось организовать четкое взаимодействие истребителей со штурмовиками. Шел постоянный обмен информацией о составе вылетевших групп в обе стороны. Встреча с истребителями происходила над аэродромом истребителей, причем время на встречу экономилось за счет немедленной передачи информации о взлете первого штурмовика группы в штаб истребительной авиадивизии.

Мощные авианалеты дальних бомбардировщиков на систему обороны противника по замыслу советского командования являлись одной из новинок в сравнении с зимними наступлениями. Хотя в полосе 1-го Белорусского фронта они состоялись позже (в ночь на 24 июня), чем на других направлениях, задуманы они были именно в интересах прорыва обороны немцев на рогачевском и паричском направлениях. В приказе на нанесение удара в интересах 1-го Белорусского фронта по целям перед Рогачевским плацдармом указывалось: «САБы не применять, ввиду того, что наши войска будут производить сосредоточение на плацдарме»[324].

Для удара по немецким позициям на подступах к Рогачевскому плацдарму были задействованы дальние бомбардировщики 2-го и 3-го гвардейских, 6-го (50-й авиадивизией) и 7-го авиакорпусов АДД. Для обозначения переднего края применялась комбинация из костров и фар автомашин, направленных в тыл.

Заместитель командующего АДД Н. С. Скрипко, направленный для координации действий авиакорпусов именно под Рогачев, впоследствии писал: «…я пришел к твердому убеждению, что такой громоздкий и обременительный для стрелковых частей способ обозначения не годится – ведь для костров нужно собрать и доставить к переднему краю большое количество горючего материала. Чтобы обозначить точку прицеливания, огни нужно сориентировать по месту и выложить их строго по заданному азимуту в направлении на центр цели, точно в условленной комбинации. Для летных экипажей ориентировка по кострам тоже представляла сложное дело, поскольку яркость костров была незначительной»[325].

Далее Скрипко указывал на более совершенное средство обозначения переднего края: «Вот почему мое предложение о применении пирофакелов, дававших яркий свет, было встречено одобрительно. Трех различных цветов пирофакелы обладали малыми габаритами, горели восемь минут. Это позволяло в разнообразных сочетаниях цветов надежно выкладывать условные световые знаки»[326].

По факту под Рогачевом применялась комбинация этих двух методов. Собственно, на плацдарме передний край обозначался кострами и фарами, а пирофакелами обозначался подход к плацдарму – из них была выложена линия, перпендикулярная линии фронта на восточном берегу р. Друть, а также обозначены габариты плацдарма, опять же, на восточном берегу р. Друть. То есть описанные Скрипко преимущества компактности пирофакелов не использовались. Использовалось другое свойство пирофакелов – огонь определенного цвета. Так, линия из шести пирофакелов на подступах к плацдарму горела красным цветом, габариты плацдарма обозначались зелеными и желтыми пирофакелами.

Командующий 3-й армией А. В. Горбатов вспоминал: «В последнюю ночь перед наступлением, как только сгустились сумерки, засветились фары наших автомашин, которые были окопаны у первой траншеи на плацдарме за рекой: бросая лучи света к востоку, они обозначали наш передний край. На восточном берегу Друти зажглись костры»[327].

Так же как и на другие налеты АДД, на действия дальних бомбардировщиков в интересах 1-го Белорусского фронта оказали существенное влияние неблагоприятные погодные условия. Ввиду облачности, сильных гроз и ливней 2-й гв. авиакорпус смог в период краткого улучшения погоды поднять самолеты только с аэродрома Прилуки. С аэродромов Борисполь и Бровары вылет производить было невозможно. В итоге из состава всего авиакорпуса выполняли задачу всего 17 самолетов. Цель бомбардировали 12 самолетов с высоты 1000–1200 м. Было сброшено 7 ФАБ-500, 11 ФАБ-250, 75 ФАБ-100, 20 ЗАБ-100цк[328]. Целью налета были Цигельни, совхоз Тихиничи, Бушмарево перед центром плацдарма.