— Привет, Яннос!

— Марко, сынок, рад тебя видеть! Как поживает «Музыка случая»?

— Прекрасно, дружище. Все как полагается. Вечно спорим ни о чем, ноем и пялим подружек друг друга, когда не пялим друг дружку. А ты купил синтезатор у Додди?

— У Додди-морди? А как же! Каждый вечер играю на нем в дядином ресторане. Одна беда — приходится изображать турка.

— Вот как? С каких пор ты говоришь по-турецки?

— В том-то и беда, что не говорю. Изображаю турка-аутиста — музыкального вундеркинда. Засада редкостная. Как будто одновременно и фаю в «Томми» и «Король и я»[66]. А когда, кстати, рубится «Музыка случая»?

— Спроси лучше, когда не рубится.

— И то верно, дружище! Как дела у Поппи?

— У Поппи? Все в порядке.

— А как ее прелестная малышка?

— Индия? В порядке.

Яннос задумчиво смотрит на меня.

— Что означает твой взгляд? — спрашиваю.

— Нет, ничего. Так… Прости, поболтал бы еще, да нужно работать… А ты, может, зайдешь, выпьешь чашку чая? Кажется, там сзади есть местечко за столиком.

— С удовольствием. Спасибо тебе, Яннос. Огромное спасибо.

В маленькой закусочной Янноса не протолкнуться от посетителей, обрывки разноязыкой речи смешиваются в гомон. В этой давке находится единственное свободное место, и я оказываюсь за столиком около женщины моих лет или чуть старше. Она читает книгу «Путешествие за пределы тела: дух и бесконечность». Автор — Дуайт Сильвервинд. Серебряный Ветер, значит. Вежливенько спрашиваю, можно ли приземлиться за ее столик. Она кивает, даже не оторвав глаз от книги. Пытаюсь не рассматривать ее, но взгляд-то девать некуда. У нее рыжие крашеные волосы в цыганских кудрях, а на пальцах, в ушах и даже в бровях не меньше дюжины колец. Платье из «варенки». Наверное, в Непале купила. Отвисшая грудь без лифчика. Наверняка она жжет курительные палочки, верит в ароматерапию и считает себя если не ясновидящей, то личностью незаурядной. Обожает прерафаэлитов, работает через день в платной художественной библиотеке. Лично я с такими не трахаюсь. Знаю, меня сочтут снобом. Но все-таки моих лондонцев я знаю как облупленных.

— Простите, что отвлекаю вас, — Оттопырив мизинец, поднимаю чашку с чаем и отпиваю глоток. — Меня поразило название вашей книги.

В ее невозмутимом взгляде мелькнуло довольство. Годится для начала.

— Звучит потрясающе. Это, случайно, не имеет отношения к альтернативным методам лечения? Видите ли, нетрадиционная медицина — мой конек.

— Вот как? В самом деле? — откликается она.

Приятный голос, сладковатый и немного скрипучий.

Она заинтригована и немного польщена моими заигрываниями, но не хочет этого показывать.

— Дуайт Сильвервинд — один из крупнейших специалистов по трансперсональному опыту, или по путешествиям духа, как говорят индейцы навахо. Дуайт — мой друг особого рода. Он мой духовный наставник. Посмотрите, вот он.

Она открывает титульный лист. С фотографии улыбается бледный, почти бесплотный мужчина в нелепых подтяжках. Похоже, американец. Разменял пятый десяток.

— В этой книге Дуайт учит выходить за пределы телесной оболочки.

— О! И что, это несложно?

Похоже, это ему легче, чем выйти за пределы своих представлений о том, как следует одеваться.

— Ну что вы! Еще как сложно! Для этого требуются огромные духовные усилия! Нужно освободиться от всех привязанностей, которыми опутывает нас общество, чтобы удержать в рамках своих стереотипов. Очень большое значение имеет также личный альфа-потенциал. Вот, например, у меня преобладает альфа-излучение, а у вас — гамма.

Мой детектор регистрирует в ее словах большую дозу тщеславия. На крючок тщеславия человека поймать легче всего.

— Неужели? — сокрушенно вздыхаю я.

— Да-да! В вашем излучении гамма-составляющая выражена сильнее, чем альфа. Я определила это, едва вы подошли.

— Подумать только, вам даже не понадобился анализ мочи!

Я хотел добавить «и спермы», но удержался.

Она хохочет. Дела идут хорошо.

— Меня зовут Нэнси Йокам. Психотерапевт-холист. Вот моя визитка.

И Нэнси Йокам протягивает мне карточку.

— А меня зовут Марко. Мне нравится ваше имя, Нэнси. Вы, наверное, из Нэшвилла.

— Из Гластонбери. Слышали, конечно? Король Артур, рок-фестиваль. Приятно познакомиться с вами, Марко.

Глядит прямо мне в глаза. Гипнотизирует. «Вы погружаетесь в глубо-о-о-кий сон». Голос ведущей телепередачи для малышей. Только я староват, чтобы поддаться этим чарам. Она, наверное, думает, что я моложе, чем на самом деле. Обычно все женщины так думают. Тут в ней срабатывает не просто тщеславие, но еще и латиноамериканские гены.

— Знаете, Марко, я знаток человеческих характеров. Люблю сидеть и просто наблюдать людей. Для искушенного глаза в человеческой душе нет секретов. Ее можно читать, как открытую книгу. У вас на руке, Марко, нет кольца. Признайтесь, вы еще не встретили главного человека своей жизни?

Какая наблюдательность!

— Подружку, что ли, вы имеете в виду?

— Ну хорошо, допустим, что подружку.

— Да у меня их пруд пруди!

Нашу Нэнси ничем не смутишь. Она проявляет чудеса терпимости. Никакого возмущения — только театрально приподнятая бровь. Не вчера же Нэнси бросила играть в Лего, не девочка как-никак.

— Очень мило! Значит, Дон Жуан-Кихот. Вы не находите, что такое поведение создает вам много проблем?

— Да, это могло бы создавать много проблем. Но когда я знакомлюсь с женщиной, я сразу признаюсь, что у меня есть и другие женщины. Вот как вам сейчас. Так что если ей это не нравится, она может закончить отношения не начиная. Но я никогда никого не обманываю.

Нэнси Йокам кладет Дуайта Сильвервинда мордой на стол и кокетливо надувает губки.

— Если хотите знать мое мнение, это всего лишь крайне хитрый способ соблазнить женщину.

— Я так не считаю. С чего вы взяли?

— Ваше признание звучит как вызов: «Попробуй изменить меня! Возможно, тебе это удастся и благодаря тебе я снова поверю в любовь!» Дуайт называет такое поведение «синдром птицы с перебитым крылом».

Яннос приносит мне еще чашку чая и смотрит с осуждением, пройдоха. Я благодарю его за чай, но взгляд игнорирую.