Брукс поднял голову и поглядел без улыбки.

— Ты — женщина, а значит, кому-то принадлежишь. Любому мужчине, что отважится взять… Я отказался однажды от этого права, но теперь докажу тебе свое чувство: Айфорд больше не прикоснется к себе, потому что я отниму тебя у него.

— Отнимете?!

И Брукс, наконец, улыбнулся, поднимаясь на ноги.

— В моем доме много пустующих комнат… Им так не хватает женской руки. Одним только присутствием в них ты преобразишь каждую, Аделия Айфорд!

— Но я жена другого мужчины.

— Не бойся, тебя не станут искать… — пообещал Брукс с многозначительным видом.

— Не станут искать?! — с нотками истерики в голосе осведомилась Аделия. — Вы безумны и сами не знаете, что говорите. Мой брат сейчас в Тальботе, он приехал изловить белого волка, и он… вас изловит. Он поймет, что кто-то всего лишь воспользовался легендой, чтобы прикрыть свои преступления…

— … И вышло, по-моему, безупречно. — Пожал мужчина плечами. — Люди так суеверны, так слепы, что готовы поверить любому нелепому объяснению. А коли приправить его толикой мелочей… — Он глянул на маску. — Фантазия вовсе становится явью.

— Мой брат догадается, — сказала Аделия.

Но Брукс только фыркнул:

— Не думаю. Я хорошо постарался, задурив ему голову мыслью о том, что так называемый белый волк жаждет заполучить именно вас, моя несравненная роза. — И сверкнув от довольства глазами: — И когда вас не станет, моя дорогая, когда вас станут искать в тщетной надежде найти, он припомнит, как вы рассказали про ночь в этой хижине и как я поделился с ним своими догадками. Все это сплетется в единую нить, и наш дознаватель решит, что вас забрал оборотень… Да-да, — подтвердил он с улыбкой, заметив ее испуганный взгляд, — именно так он и решит. Ведь ваш слуга подтвердит, что увел вас получеловек-полузверь… Он, кажется, смутно это приметил, когда лежал на земле почти без сознания.

— Вы — само зло, — процедила слушательница сквозь зубы. — И я вас любила когда-то? — то ли с презрением, то ли с брезгливостью присовокупила она.

В тот же момент Брукс молниеносным движением пальцев впился ей в подбородок, заставляя глядеть на себя.

— И полюбите снова, — процедил, глядя ей прямо в глаза. — Полюбите, как своего господина и единственного мужчину, что будет печься о вас. В моем доме вы распустите свои лепестки и сбросите каждый шип, которым пытаетесь ранить меня…

И Аделия, глядя в радужку темных, словно преисподняя глаз, произнесла по слогам:

— Ни-ког-да. Я никогда не почувствую то же, что было когда-то… — И желая уязвить его посильнее: — Я вообще не уверена, что любила вас прежде. Скорее купилась на ваши слова о любви, на заботу, явленную только в словах, на желание в ваших глазах, и любовь, которая только брала, но ничего не давала взамен… Теперь-то я осознаю разницу, — заключила она.

И Брукс, скрипнув зубами, выпустил ее подбородок.

— Думаешь, Шерман был не такой? — почти выплюнул он. — Думаешь, этот щенок не мечтал снова взять тебя, как какую-то шлюху? Крутился рядом, выставлялся, словно павлин… А ты и поверила…

— В что же?

— В любовь, глупая девочка. — И почти с нежностью: — А ведь никто не полюбит тебя так, как я, моя роза. Никто никогда…

— Шерман любит.

— Он мертв! — выкрикнул Брукс, сверкая глазами.

Бешеные перепады его настроения были слишком разительны, чтобы верить в его адекватность, и Аделия, страстно желания уязвить его чувствами к другому мужчине, все-таки промолчала.

И Брукс, враз присмирев, спросил вдруг:

— Раскрой мне тайну, которая давно меня донимает: как ты избавилась от веревки и вернулась домой в ночь похищения? Мне казалось, я привязал тебя крепко, а выбраться из этой чащобы к дороге — дело и вовсе проблемное… Я был поражен, увидев тебя во дворе мэнора в то самое утро.

Аделия выдержала недолгую паузу и ответила чуть насмешливо:

— Меня спас белый волк.

Теперь и Брукс усмехнулся:

— Белый волк? Что ж, очень забавно. И все же?

— Я говорю чистую правду. — Аделия наслаждалась его замешательством. — Рано утром, едва рассвело, в хижину вошел белый волк, огромный, косматый, и перегрыз зубами веревку, а после, поманив за собой, вывел меня прямиком к мэнору.

— Это ложь.

— Полагаете, вы единственный хищник в этом лесу, господин Брукс? Боюсь вас огорчить, но…настоящий оборотень существует, и он недоволен ложному слуху, который, благодаря вам, идет о нем по всему Ланкаширу.

— Ты это придумала…

— Нет. Настоящий оборотень — защитник этого леса: он хранит его обитателей и людей, что живут подле него. Вы же выставили его убийцей и совратителем юных девушек… И он зол, очень зол. Он придет, чтобы поквитаться за это… — И Аделия тоже спросила: — В Уоппинге это вы напали на дом Джорджа Мэдуина?

Брукс, который, казалось, был серьезно поражен словами Аделии, кивнул головой.

— Эти монстры желали причинить зло моей розе, я должен был за тебя заступиться.

— Убив ни в чем неповинных слуг?

— Сопутствующая жертва, — улыбнулся мужчина. — Ты — единственное, что меня волновало на тот момент. — И попенял: — Ты могла бы сказать мне спасибо. Вряд ли мальчишка Шерманов смог бы тебя защитить так, как я…

Аделия молча взирала на самодовольно ухмыляющегося мужчину и гадала, как могла быть настолько слепа в свое время. Как полюбила подобного монстра? Именно он являлся оборотнем по сути… Именно он, а не Коллум. Тот даже зверем оставался собой, человеком высоких принципов и морали.

И она повторила:

— Вас ждет воздаяние, Адэр Брукс. Такой зверь, как вы, не имеет права выдавать себя человеком…

Ровно в этот момент дверь хижины распахнулась, и в проеме двери предстал… белый волк огромных размеров. Оскалив большие, острые зубы, он вперил холодный взгляд в Брукса и зарычал…

Сердце Аделии дернулось: Коллум нашел ее. С трудом поднявшись на ноги, — туфли на тонкой подошве, не предназначенные для пеших прогулок в лесу, изодрались дорогой, и девушка сильно изранила ноги — она с достоинством произнесла:

— Знакомьтесь, господин Брукс, истинный хозяин этих лесов нашел вас, как я и сказала.

Бледный, с трясущимися руками, мужчина молча попятился, правда, наткнулся на стену и замер, не отводя взгляда от зверя. Тот наступал… Шаг, еще шаг. Его огромные лапы ступали бесшумно, и истинный «хищник» в образе человека закричал:

— Прикажи ему убираться! Не подходить…

Но Аделия пожала плечами:

— Боюсь, у меня нет права ему приказать. — Она отступила в сторону зверя, и тот, пройдя мимо, задел ее мохнатым хвостом.