– Почему ты не понимаешь, чего я хочу? – пробормотал Михаэль и снова нырнул вместе с ней под воду.

Когда Сюзанна в панике стала цепляться за него, Михаэль, кажется, принял эти судорожные движения за проявление страсти. Даже под водой он продолжал ее целовать, одновременно теребя молнию ее брюк. Потом он снова вынырнул. Сюзанна постаралась быстрее глотнуть воздуха, прежде чем он снова закроет ей рот поцелуем.

Сердце оглушительно стучало в ушах. Ее колье разорвалось. Несколько жемчужин поплыло по воде, а нитка жемчуга, извиваясь, опустилась на дно бассейна. Перед глазами поплыли синие и зеленые круги, потом все потемнело, и Сюзанна потеряла сознание. Она еще успела ощутить, как он, обняв ее за талию, губами ласкает ее грудь. В нос ей набралась вода, она задыхалась. И тут Надя солгала ей. Утонуть во время любовной игры – нет, такую смерть нельзя было назвать прекрасной. Но смерть самой Нади была куда ужаснее.

Когда Сюзанна снова пришла в себя, то первое, что она почувствовала, был ужасный холод. Что-то сильно давило ей на грудь. Затем ей стало легче, и все вокруг посветлело. Рядом с ней на коленях стоял Михаэль и ритмично нажимал обеими руками на ее ребра. Она закашлялась, захрипела, стала сплевывать воду и услышала, как он, задыхаясь, просит:

– Давай, давай дыши. Хорошо.

Он не давал ей вдохнуть, целовал ее снова и снова, держа ее лицо в ладонях, и бормотал:

– Что случилось? Ты ударилась головой? Или ты все-таки выпила? Скажи мне, что ты выпила. Скажи мне еще раз, что ты любишь меня. Я тоже люблю тебя. Тебя, понимаешь, тебя, а не деньги, которые ты так хорошо умеешь зарабатывать.

Он, словно одержимый, растирал ее полотенцем, одновременно стягивал с нее мокрые свитер и брюки.

У нее зуб на зуб не попадал от холода.

– Мне холодно.

– Сейчас ты быстро согреешься.

Он взял ее на руки и понес наверх. И в постели он был каким угодно, только не «стандартным». Он с ума сходил – по Наде. Казалось, этому не будет конца. Сюзанна согрелась, но глубоко внутри ощущала острое ледяное жало, которое каждый раз, когда он говорил «Надя», все глубже вонзалось ей в сердце. Она понимала, что Дитер прав, хоть и не могла смириться с этим. Этот мужчина, который целовал ее, гладил, любил, в решающий момент мог стать для нее гораздо опаснее, чем Цуркойлен со своим телохранителем. Сюзанна должна была срочно уехать подальше от Михаэля.

Вдруг в кабинете зазвонил телефон. Включился автоответчик. Дверь была приоткрыта, послышался записанный на автоответчик голос Нади. Затем заговорил Дитер:

– Ты совсем чокнулась. Где ты научилась так водить машину? Позвони мне. Я ведь сказал тебе, что завтра у меня не будет времени.

Михаэль отпрянул от нее:

– Кто это?

– Не знаю. Наверное, кто-нибудь ошибся номером.

Она снова притянула его голову к себе. В кабинете голос Дитера умолял, чтобы она, ради всего святого, одна ничего не предпринимала, чтобы не лишиться своей жалкой жизни. Сюзанна обеими руками закрыла Михаэлю уши, прижалась губами к его губам и не отпускала его до тех пор, пока голос на автоответчике наконец не замолк. Он отодвинулся от нее, взглянул сверху вниз:

– Надя, я должен знать, что происходит. Я должен это знать.

И она рассказала ему, что за ее спиной Филипп вел коварную игру с ее двойником. Она сочиняла на ходу, и ей это не составляло никакого труда. Во всяком случае, лгать Сюзанна могла не хуже Нади, в этом она достаточно долго упражнялась, рассказывая всякие небылицы своей матери.

– Сначала я не понимала, что происходит, – сказала она. – Когда я приходила в офис, Хельга каждый раз спрашивала, не забыла ли я что-нибудь. Складывалось такое впечатление, как будто в тот день я уже побывала в офисе. Но кто будет всерьез задумываться о таких вещах? Я и представить себе не могла, что у меня есть двойник.

Сюзанна утверждала, что впервые она поняла это, когда к ней обратились «фрау Ласко». В первый раз ее так назвал не тот злобный мужчина в банке, нет, а ответственный за делопроизводство на фирме «Берингер и компаньоны». Он любезно поприветствовал ее в лифте и осведомился о работе в «Альфо-инвестмент». От вежливого господина Райнке она узнала, что Сюзанна Ласко претендовала на должность машинистки и что Филипп Харденберг вмешался и эту даму не приняли на работу. Конечно, она задала себе вопрос, зачем Филипп принял на работу двойника, не известив при этом Хельгу. Поэтому она так часто отсутствовала в последнее время, иногда даже ночью, и сочиняла глупые отговорки.

– Я подумала, что Филипп встречается с этой женщиной не в офисе, а в каком-то другом месте, потому что Хельга уже стала о чем-то догадываться. Если он отправлялся в командировку, я ехала вместе с ним. Но мне так ни разу и не удалось увидеть эту женщину. Узнать у господина Райнке ее адрес я тоже не могла. После того, как в прошлую среду меня атаковал разъяренный клиент, я решила попытать счастья в офисе. Я подумала, что там должны быть какие-нибудь документы. Но, кроме конверта с бумагами и старого кожаного чехла для ключей – это их ты видел у меня в багажнике, – я ничего не нашла. В пятницу я поехала на Кеттлерштрассе. Ключ подошел, но женщины в квартире не было. Я прождала несколько часов – как оказалось, напрасно, – хотела потребовать у нее объяснений, и поэтому так поздно приехала домой. Рано утром в субботу я съездила к ней на квартиру еще раз – и опять не застала ее дома. В воскресенье я хотела снова попытаться встретиться с ней, но ты мне помешал. Теперь эта женщина мертва, а Филипп где-то скрывается. Обними меня.

И он полночи держал ее в своих объятиях. Он ненадолго зашел в ванную, чтобы отнести туда будильник, а вернувшись, снова притянул ее к себе и стал бормотать ей в затылок. Он говорил о том, что не знал, можно ли ей верить, опасался, что рядом с ней никогда не сможет вести нормальную жизнь, так как она не понимала, что в жизни действительно ценно и важно. Но он знал, что он перед ней в долгу. И все же, если она опять увязнет в аферах, он останется для нее единственным, на кого она может рассчитывать. Он все бормотал, непрерывно, убаюкивающе, то и дело повторяя «спи, спи». Она еще успела почувствовать, как его губы скользнули по ее виску, затем все исчезло. Вот риск, который она не принимала в расчет. Муж Нади.

Его неспособность предать Надю болью отозвалась в ее сердце. Эта боль мучила ее все следующее утро. Незадолго до полудня ее отвлек телефонный звонок. Звонил Дитер. Андреа как раз чистила стеклянные двери веранды около бассейна. Воду они так и не смогли спустить. Ни она, ни Андреа не знали, как это делать.

Обед с издателем Дитер перенес на вечер. Он понял, почему она не смогла ему перезвонить. Сейчас он находился в офисе Харденберга. Он был уверен в том, что в ближайшее время там никто не появится.

– «Мерседеса» нет на месте. Значит, Харденберга тоже нет, – предположил Дитер. – Пока что я не нашел ничего относительно остальных восьми человек, внесенных в список. Но я еще не все здесь проверил.