– Место, – ответила Ким. – Нам нужна любая информация, которая поможет определить, где ее прятали.

Барбра кивнула и вошла в комнату. Ким последовала за ней.

– Отлично, Эмили. Устраивайся в этом большом кресле. А вы, миссис Трумэн, не стесняйтесь и садитесь рядом.

Ким закрыла за собой дверь и, оставшись стоять в углу, достала телефон.

– Вы позволите мне записать сеанс? – спросила она. Джулия и Барбра кивнули в знак согласия.

Большое кресло, которое поглотило Эмили, было сделано из мягкой коричневой кожи, а его спинка находилась в промежуточном положении между горизонтальным и вертикальным. Джулия села справа от дочери, а Барбра – слева.

– Устраивайся поудобнее, Эмили. Постарайся найти позу, в которой ты полностью расслабишься.

Девочка немного поерзала и кивнула.

Свет с улицы приглушался вертикальными жалюзи, а на стене напротив кресла висели черно-белые фотографии различных городов.

– Умница. А теперь тебе надо смотреть на одну из этих картинок на стене. Неважно на какую. Выбери ту, которая тебе больше всего нравится, и смотри только на нее.

Эмили кивнула и выбрала фотографию Нью-Йорка.

– Дыши глубоко, спокойно и ровно. Вдыхай через нос на счет раз-два-три-четыре-пять – а потом выдыхай воздух через рот. Умница. Итак, через нос: раз-два-три…

Ким заметила, что голос Барбры понизился до негромкого мягкого шепота с ритмичными колебаниями. Левая рука Джулии задрожала. Стоун поймала ее взгляд и улыбнулась, благодарная женщине за помощь.

Инспектор вновь перевела глаза на Эмили как раз в тот момент, когда ее веки задрожали и глаза закрылись.

– Хорошо, Эмили. Я хочу, чтобы ты вспомнила день, когда тебя похитили. Тебя поместили в кузов фургона. А теперь расскажи мне про поездку.

– Я и Сьюзи… плачем… боимся…

– Ты что-нибудь видишь вокруг?

– Темно. – Эмили покачала головой.

– А машина едет ровно или вас трясет?

– Сначала ровно, а потом трясет. Стараемся удержаться, но нас мотает по кузову. Сьюзи ударилась головой.

Ким мысленно анализировала услышанное. Возможно, их везли по проселочной дороге.

– Дальше, Эмили. Расскажи, что случилось, когда дверь фургона открылась.

– Голова… закрыта… Мешок…

Веки девочки задрожали, и Джулия сжала челюсти.

– Они закрыли тебе лицо?

Эмили кивнула.

– А ты что-нибудь слышишь, Эмили?

– Нет… тишина…

– Чувствуешь какие-то запахи?

– Грязь… под ногами…

– Твои ноги в грязи, Эмили?

– Глубоко, – кивает Эмили.

– Тебя ведут в какое-то здание?

– Холодно… лестница… стены… холодно… – Эмили кивает еще раз.

– Тебя ведут вниз?

– Рука… вот здесь… – Эмили показала на затылок. – Толкает вниз…

Джулия закрыла глаза и прикусила нижнюю губу.

– Стены… сырые… холодно…

– Хорошо, Эмили. Ты в комнате вместе со Сьюзи?

Девочка опять кивнула.

– А в комнате есть окна?

Эмили покачала головой и сморщила нос.

– Запах…

– Плохо пахнет туалетом?

Эмили снова отрицательно покачала головой.

– Чем-то старым…

– Хорошо, Эмили. А теперь давай перейдем к тому дню, когда тебя вывели из комнаты.

Эмили согласно кивнула, но ее дыхание изменилось.

– Схватил… за волосы… Сьюзи кричит… цепляется…

Ким увидела, как Джулия поднесла ко рту правую руку и прикусила ее. Она понимала, что женщине приходится мобилизовать все свои силы, чтобы не закричать.

Стоун беззвучно пересекла комнату и положила руку на плечо матери.

– Продолжай, Эмили, – негромко велела Барбра.

– Отпустил… пришлось отпустить… ударил Сьюзи в лицо… мужчина… она падает на спину… не шевелится.

– Ты опять идешь по тем же ступеням? – спросила Барбра, сглотнув.

– Быстро… толкают… споткнулась…

– Тебя выводят на улицу?

– Да… толкают… опять оступилась.

– Ты чувствуешь грязь под ногами, Эмили?

– Нет… трава. – Девочка отрицательно мотает головой.

– Ты что-нибудь слышишь?

– Да… машины… крики… далеко.

Барбра посмотрела на Ким. Та кивнула.

– А на что похож звук? – уточнила врач.

– На крики, но далеко…

– А другие звуки ближе?

Ким опустила глаза, чтобы убедиться, что диктофон в телефоне все еще работает.

Эмили сожмурила глаза и покачала головой.

– Они что, еще дальше? – переспросила Барбра.

Девочка кивнула.

– Тебя опять сажают в фургон?

– Бросают… быстро… трясет… не за что уцепиться… притормозили… быстрее… что-то стучит по бокам фургона… бросило на стенку кузова…

– Эмили…

– Налево… еще налево… направо… опять налево…

– Где ты сейчас, Эмили?

– Вытащили из фургона… все крутят и крутят… – Девочка потерла левой рукой правое предплечье. – Давят… больно…

Лицо Эмили искривилось от воспоминаний о боли.

Барбра посмотрела на Ким. Большего им не добиться. Им нужна была информация о месте схрона, и Барбра прошла вместе с Эмили через приезд и отъезд.

Стоун знаком показала врачу, чтобы та закруглялась.

– Хорошо, Эмили, я хочу, чтобы ты…

– Он говорит… что-то… вертит… кружит… и толкает…

Еще увидимся, дорогая…

Тут Джулия вскрикнула, а Ким прикрыла глаза.

Она наконец поняла, почему Эмили сохранили жизнь.

Они планировали украсть ее еще раз.

– Я знала, знала с самого начала! – воскликнула Джулия, выйдя на тротуар перед зданием. – А все считали меня неврастеничкой. – Она повернулась к мужу. – Даже ты так думал, но я знала, что ничего еще не закончилось. И пока они остаются на свободе, Эмили вечно будет в опасности.

Брайант тряс головой – он все еще не мог прийти в себя от такой новости. Эмили шла между матерью и отцом. Было видно, что сеанс здорово утомил ее. Сонными глазами она смотрела себе под ноги.

Ким не знала, что сказать. Все действия Джулии – продажа дома, изменение фамилии и домашнее обучение Эмили, – вполне возможно, спасли жизнь ее ребенку. Стоун чувствовала свою вину, потому что она обвинила женщину в том, что она перегибает палку со своей дочерью, а оказалось, что все, что она делала, было просто необходимо.