Сегодня Дэн второй раз в жизни целовался с девушкой в подъезде. Потому что на улице, полной знакомого ей народа, она стеснялась это делать (что поделать, она действительно еще малышка) и сама утащила его вслед за собой в прохладу и темноту лестниц, не разжимая пальцев на его запястье. И он послушно последовал за Машей. Все-таки Денису нравилось, когда девушка брала на себя лидерство – естественно, только на время.

А в первый раз в подъезде, зимнем, холодном, в преддверии Нового года, еще подростком, он целовался с Инной, когда провожал ее домой после первого свидания. Он грел ей ладони и неожиданно для самого себя повел себя совсем по-детски: снял с себя шарф, чтобы заботливо обмотать им шею Инны. Сначала они пугались друг друга, а потом привыкли друг к другу, долго смеялись и рассказывали всякую ерунду, а после снова целовались. И после этого в темноволосой голове Дениса осталась стойкая цепь ассоциаций: подъезд – девушка – поцелуй – искренность – скрытое желание – восторг.

Иногда у него были очень странные мысли в голове, у этого парня.

Монстрик, шмыгнув носом, подтвердил это, и, печально вздохнув, вновь нырнул через пространственную дыру в прошлое.

Домой я пришла немного поздновато, счастливая до полного беспредела в голове. Пару месяцев назад я сама бы себя убила за ту радость, которую сейчас испытывала, и сама бы себя прикопала где-нибудь на пустыре, чтобы своим хорошим настроением романтичной девочки, у которой есть милейший на свете мальчик, не портить настроение обычных нормальных людей, хмурых и сердитых из-за отсутствия чего-то хорошего в жизни.

«У него та-а-акие руки», – выдали мне первым делом головастики, как только я распахнула глаза утром следующего дня.

«А плечи-то, плечи», – чуть не разрыдался от умиления фиолетовый головастик, виляя хвостом, будто бы был личным тренером Дэна, тренировавшим его в спортзале для развития плечевой мускулатуры. Я и сама чуть не заплакала, одумалась и захихикала, натянув одеяло до носа. Плечи у Смерча великолепные. Жаль, вчера с него не удалось стянуть футболку. А счастье было так близко, так возможно.

– А-а-а, о чем я думаю? – сама себе сказала я и вновь рассмеялась, после чего стукнула себя по лбу. Во-о-от, уже начала сама с собой разговоры вести вслух.

– Не знаю, о чем, – сказала мама, входя в комнату неожиданно для меня, – а надо бы об экзаменах. Готовься-ка ты к своему английскому, Маша. И хватит себя так странно вести. Я понимаю, что ты влюблена и что страдаешь по своему Денису, но учеба учебой. Кстати, пусть Денис к нам в гости приходит, мы уже по нему соскучились.

Я мысленно простонала.

– Я ни по кому не страдаю!

– Я вижу. Иди завтракай и за учебу, – велела добрая мама и удалилась, но из гостиной прикрикнула: – Попробуй сдать хотя бы одну сессию без троек! Настя вот была отличницей – ее мать до сих пор гордится ее красным дипломом!

– Обязательно, – сказала я в ответ. Вот только со Смерчинским на свидание схожу, и все буду учить. Тем более с английским у меня вполне может быть все хорошо.

– Давай-давай, поднимайся! Если тебя отправят на осеннюю пересдачу, я не пущу тебя на свадьбу брата, – пригрозила мама.

– Все я сдам вовремя… А Рафаэль-то наверняка в ПТУ учится. Или просто жуткий троечник.

– Маша!

Мама пожурила меня за столь длительное пребывание неизвестно где, но так как знала, что вечер я провела не абы с какой шпаной, а вместе со Смерчиком, и он проводил меня домой, то сильно не возникала, не ругалась на свою слегка блудную дочь и даже решила порасспрашивать о наших отношениях. Заикнулась про то, что со временем нам нужно будет сделать отношения серьезными. Серьезными!! Милая моя старомодная мама, эх… Но я только тяжело посмотрела на нее, повздыхала и сбежала в ванную. Оттуда услышала, как папа, в кои-то веки бывший дома, а не на работе, укоризненно заметил:

– Верочка, хватит терроризировать дочь!

– Я? Терроризирую? Это ты меня терроризируешь, – тут же завелась мама. – Ты меня со своей работой уже достал! Ты что, истинный трудоголик? Ты почему постоянно на службе пропадаешь? А как же я, например, как же семья? – Мама никак не могла простить папе, что он так и не появился на воскресном ужине для знакомства с родственниками Насти.

– Ты же понимаешь, что сейчас у нас очень трудное время, – отмахнулся устало папа. – У нас со службой наркоконтроля совестное мероприятие намечается. Все обдумываем, решаем, с начальством согласовываем… В этих молодежных клубах сейчас черт знает что творится. Кстати, скажи нашей Машке, чтобы не шлялась по этим заведениям, там сейчас полный беспредел: и наркотики, и проституция, и нелегальные игры…

– А ты что, – язвительно перебила его мама, – решил весь город от бандитов спасти, дорогой? Всех бандитов решил поймать, супермен ты мой, а?

– Нет, конечно. Но эти козлы из Южной Пристани уже всех за… забодали, Вера. Беспредел не устраивают, как в девяностые, но проблем от них всем хватает. Ладно, давай лучше фильм посмотрим…

– Вот именно, я о твоей работе слышать дома не могу. Я, знаешь ли, тоже в МВД работаю.

Дальнейших их слов я не слышала, занявшись омовением тела и брызганием водой на заснувшее котэ, свернувшееся калачом на моих тапках, оставленных в ванной комнате. Потом пару часов я просидела в аське, узнав о том, что случилось с Лидой, и пытаясь успокоить ее вместе с Маринкой. Но, кажется, подруге слова успокоения не были нужны – она привыкла со своими проблемами справляться сама, так ей было проще. Думаю, Лиде было важно знать, что мы ее подбадриваем. А после того, как Маринка заявила, печатая быстро, с ошибками и опечатками, что гадалка нагадала ей неизвестного фиолетового, она даже приободрилась.

Потом, не знаю почему: от переизбытка ли чувств или эмоций, я почти сразу провалилась в сон, и, кажется, на лице у меня была улыбка всю ночь. И все утро тоже – а я проснулась лишь в полдень. С Лидой, которая о чем-то хотела поговорить, я вчера так и не созвонилась и не списалась ни по эсэмэс (у меня вновь кончились деньги! Я – мобильный неудачник!), ни по аське, и наш разговор произошел только этим сегодняшним воскресным днем.

На связи я оказалась только после того, как добрый и смышленый Смерч просек, что с моим телефоном вновь случилась очередная беда, и положил мне на телефон деньги – крупную такую сумму, что я даже пожалела, что ее нельзя теперь снять с телефонного счета и использовать по собственному усмотрению. А-а-а, все же приятно, когда твой день начинается с сообщения человека, от которого у тебя в голове что-то тает, пусть даже если оно будет такого содержания:

«Чип, если ты не проснешься, я приду к тебе в гости!»

Ника в глубокой задумчивости, смешавшейся с великой неприязнью, сидела с ногами на своей мягкой кровати, постукивая пальцами по голубой подушке. Сотовый телефон в сиреневом пластиковом чехле со стразами валялся у ее босых ног, как грустная собачка около жестокой хозяйки, не желающей ее погладить. У Ники ничего не получалось, и она была не в духе.