— Мне следует принять одно очень важное решение. Оно касается того, что мне пришлось совершить некогда в Нью-Йорке в мою бытность там губернатором. Тайна эта должна была быть навечно похоронена в прошлом.

— Что за тайна? — спросила Элен.

Колби медленно открыл глаза. Он увидел, как обеспокоена жена, и поэтому нежно взял ее за руку:

— Это не касается нашей любви, дорогая моя. Это касается того, что произошло десять лет назад. Именно тогда мне пришлось принять одно решение. Повторись все вновь, и я поступил бы так же.

— Не понимаю.

— Сейчас я тебе все объясню, и тогда ты мне посоветуешь, что делать дальше.

1

Алан Пейдж взглянул на светящийся циферблат будильника и в темноте потянулся к телефону. Было всего пятнадцать минут пятого.

— Это Алан Пейдж, окружной прокурор Мултномаха? — спросил в трубке мужской голос.

— Совершенно верно, и я собираюсь пребывать в этом качестве до восхода солнца.

— Прошу прощения, но у нас здесь трехчасовая разница во времени, а мой рейс через тридцать минут.

— С кем я разговариваю? — окончательно проснувшись, спросил Пейдж.

— Меня зовут Вейн Тернер. Я являюсь административным помощником сенатора Колби. В прошлом мне пришлось работать детективом в департаменте Хантерс-Пойнт. Ненси Гордон и я были когда-то друзьями.

Пейдж вытащил ноги из-под одеяла и свесил их, садясь в постели.

— Я весь внимание. Что вы хотите узнать?

— Я буду в гостинице аэропорта Шератон около десяти часов по вашему времени. Сенатор Колби дал мне указание встретиться с вами.

— Это касается Дариуса?

— Он нам известен как Питер Лейк. Сенатор хочет, чтобы вы получили полную информацию, которой, кажется, вы не владеете.

— Какой, например?

— Не по телефону, мистер Пейдж.

— А ваша информация поможет мне в деле Дариуса?

— Она сделает обвинение возможным.

— Дайте хотя бы намек на то, о чем пойдет наша беседа.

— Не по телефону, — повторил Тернер, — и говорить я буду только с вами и ни с кем больше.

— А как же Рэнди Хайсмит, он является моим заместителем по уголовным делам? Вы сами разговаривали с ним. Его можно взять с собой?

— Мистер Пейдж, кажется, я не совсем ясно выразил свое требование. Сенатор Колби первый сделал шаг вам навстречу. Вряд ли кто-нибудь из его круга мог поступить так же. Моя задача — проследить за тем, чтобы во время этого шага сенатору не ампутировали ногу. Когда мистер Хайсмит позвонил нам, я не сказал ему всей правды. Вы услышите такие вещи, которые совсем необязательно знать мистеру Хайсмиту. Это не я решаю, сенатор настоял на моем полете в Портленд. А моя работа — делать то, что приказывают. Но лично от себя я всеми силами хочу защитить этого человека. Поэтому никаких свидетельств, никаких записей, мы сами проследим, чтобы не было ни малейшей утечки информации. Уверяю вас, что услышанное в десять часов утра с лихвой компенсирует все неудобства от вашего пробуждения задолго до зари. Теперь я собираюсь успеть на рейс, если, конечно, вы по-прежнему хотите со мной встретиться.

— Я жду вас, мистер Тернер. Принимаю ваши требования. Увидимся в десять.

Пейдж повесил трубку и еще долго продолжал сидеть в темноте. Сон как рукой сняло. О чем собирается рассказать ему Тернер? Какая вообще может быть связь между президентским представлением в Верховный суд и Мартином Дариусом? И что заставило Тернера так уверенно заявить, будто его информация уж точно упрячет за решетку подонка? Дариус должен заплатить за все. С момента первых слушаний относительно освобождения под залог все дело, казалось, ускользнуло из рук. Даже трагическая смерть Лайзы Дариус не внесла уверенности. Может быть, информация, полученная от Тернера, спасет положение?

Вейн Тернер открыл дверь и впустил Алана в гостиничный номер. На помощнике сенатора была безукоризненная тройка. Костюм же Пейджа оказался мятым, а туфли грязными. Если из этих двоих кто-то и походил на человека, которому пришлось проделать перелет в три тысячи миль, так это наверняка был Пейдж, но никак не Тернер.

— Небольшой стриптиз, если не возражаете, — предложил Тернер, как только за Аланом закрылась дверь. Пейдж покорно снял пиджак. Тернер профессионально обыскал своего посетителя.

— Удовлетворены? — сухо произнес окружной прокурор.

— Ни в коем случае, мистер Пейдж. По мне, так лучше было бы вообще сюда не приезжать. Хотите кофе?

— Неплохо бы.

На столике стоял термос, а рядом лежал недоеденный сандвич. Тернер налил кофе обоим.

— Прежде, чем я начну вам что-то рассказывать, мы должны будем договориться об очень строгих правилах. Вполне возможно, что сенатор Колби откажется от представления, если услышанное здесь станет достоянием гласности. Я хочу, чтобы вы сразу дали слово, что не будете ни меня, ни сенатора вызывать в суд в качестве свидетелей или делиться этой информацией с кем-нибудь еще, даже с членами команды, пока не возникнет действительно острая необходимость в деле реального обвинения Мартина Дариуса.

— Мистер Тернер, я искренне уважаю сенатора и очень хочу увидеть его в составе суда. Сам факт, что он решил пожертвовать всем, чтобы предоставить мне нужную информацию, только укрепил меня в моих убеждениях и чувствах относительно этого человека и его значимости для нашей страны. Поверьте мне, я сделаю все возможное, чтобы никоим образом не навредить его карьере. Но я хочу также, чтобы вы заранее знали, в каком плачевном состоянии находится сейчас дело обвинения. Могу поклясться, что на основе того, чем мы располагаем сейчас, мне остается только отпустить Дариуса на свободу.

2

Кетти вновь изъявила желание пообедать на фабрике, изготавливающей спагетти. Как обычно, пришлось ждать около сорока пяти минут, и само обслуживание было подчеркнуто неторопливым. Поэтому в квартире Рика отец и дочь появились только после девяти часов вечера. У Кетти закрывались глаза от усталости, но возбуждение оказалось настолько велико, что она никак не хотела отправляться в постель. Рик провел еще полчаса за чтением дочери сказки. Он сам был удивлен тому, какое истинное удовольствие доставило ему это простое занятие. Обычно это входило в обязанности Бетси. Обед также доставил удовольствие. Короче говоря, все, что он делал вместе с дочерью, доставляло теперь Рику невероятную радость.

Неожиданно раздался звонок в дверь. Рик взглянул на часы. Кто мог прийти без пятнадцати десять вечера? Рик посмотрел в глазок. Понадобилось время, чтобы вспомнить женщину, стоящую в коридоре.

— Вы мисс Слоан, не так ли? — спросил Рик, открывая дверь.

— У вас прекрасная память.

— Чем могу служить?