Помахав на прощание рукой, Данри оставил охотников и пустил коня в галоп. Сердце сжалось от недоброго предчувствия, ледяного, как это утро. В дане его ожидал посланец от Майноика.

– Это безотлагательно, ваша светлость, – сказал он. – Умоляю, скорее пригласите писца.

Данри взломал печать и вытащил пергаментный свиток.

Он пробегал написанное и чувствовал, как от лица отливает кровь.

Купец Гаркин вернулся из своей последней торговой поездки с ужасными новостями. Королевские войска стояли в Керморе.

Более того, сам король тоже находился в Керморе, и все говорят, что он направляется к границе Элдиса со всей своей армией, чтобы успеть подавить мятеж до провозглашения Каварина королем. Майноик умолял всех лордов собрать свои дружины в Аберуине, где они объявят парня королем и пойдут маршем навстречу захватчику.

– Боги милосердныс, – сказал Данри. – Что ж, твоему племяннику не придется пройти через пышные церемонии, которые мы запланировали, друг мой.

– До тех пор, пока он король, все эти церемонии могут отправляться к Владыке Ада. Значит, проклятый дэверриец решил, что может перебить нас, как оленей в лесу? Мы будем сражаться на своей земле, а не на его, и дадим ему обещанный отпор прямо сейчас, а не потом.

Данри согласно кивнул, хотя прекрасно знал, да и Ивмир, без сомнения, тоже, что все эти слова – пустые угрозы.

Они не собирали военных советов, не планировали обозов, не занимались укреплениями. В преддверии зимнего голода Эйрик будет получать продовольствие из своего богатого королевства, а им здесь придется силой отбирать провизию у сопротивляющегося населения.

– Мне лучше ехать прямо сейчас, – сказал Ивмир.

– Разумеется. Надо заняться подготовкой. Встретимся в Аберуине, я постараюсь прибыть туда поскорее.

Весь день и всю ночь Данри вместе с управляющим и капитаном занимались подготовкой дружины и обозов с провиантом. Он забылся сном всего на несколько часов и поднялся задолго до позднего рассвета. Солнце только показалось на горизонте, а Данри уже пришел попрощаться с женой. Иланна упала в его объятия и зарыдала.

– Ну, тихо, тихо, любовь моя, – успокаивал ее Данри. – Мы скоро увидимся. Боги будут сражаться на стороне справедливых и истинного короля.

Она подняла мокрое от слез лицо и улыбнулась.

– Будут. Так сражайся и побеждай, любовь моя, и верни мне сына в целости и сохранности.

– Клянусь. И однажды ты будешь в милости у истинной королевы Элдиса.

Их старший сын Канвелин, сияя улыбкой, грозившей разорвать его лицо пополам, мерил шагами двор. Парню было всего пятнадцать, и он впервые собирался принять участие в настоящей битве.

– И за кого мы будем сражаться, сынок? – спросил Данри.

– За истинного короля. Единственного короля Элдиса.

Дружина разразилась приветственными возгласами: король! Король!

Смеясь, сел Данри на коня. Солнце поднималось над горизонтом, новый день вставал над Элдисом, когда они выехали из ворот.

Ехали быстро и добрались до Аберуина за три дня. По дороге к ним присоединялись другие дружины и соратники, и кончилось тем, что по взаимному молчаливому согласию Данри въехал в город, как предводитель войска почти из четырех сотен воинов. Дан кипел от людей и коней. Повозки с продовольствием запрудили въезд в главные ворота, коней привязывали в огороженных садах, на полу в главной зале лежали скатки постелей, на столах грудами валялось оружие, воины пили и ели, слуги сбились с ног, таская подносы с едой, донесения и доспехи. Данри протолкался вперед и нашел военный совет, заседавший в личных покоях гвербрета на самом верху главного броха. Простые лорды стояли в коридоре; тьерины заполнили полукруглую комнату; Майноик и Гатрик стояли по бокам претендента на престол и говорили одновременно. Данри поискал Леомира и обнаружил его, прислонившегося к стене в стороне от остальных. Данри слишком устал, чтобы играть словами.

– Сейчас не время для твоих интриг. Оставь барсука в норе.

– Я знаю это не хуже тебя, но как бы не было поздно для Майлвада.

– Что ты хочешь сказать?

– Слушай. Просто послушай, о чем говорят, Сокол.

Данри отошел от него и пробрался сквозь толпу, останавливаясь то здесь, то там, чтобы поздороваться с друзьями. Все задавались одним вопросом – откуда Эйрик узнал об их планах?

– Он знал даже про этот проклятый котел, который подарили купцы, – говорил Ладоик из Сисклога. – Измена, ребята.

Стоявшие вокруг угрюмо закивали, недобро уставившись на данри. У Ланри перехватило дыхание, но Ладоик продолжал.

– Нейтральный, а? Твой дружок Барсук, вот я про кого. Сдается мне, этот Пертис совсем отнял у тебя мозги, Данри. Надо было поехать в Каннобайн и стереть его дан с лица земли в тот же день, как он отказался присоединиться к нам.

Почти все в комнате повернулись к ним и прислушивались. Данри огляделся и увидел холодные взгляды, угрюмые взгляды, взгляды, полные горькой ненависти.

– Пертис дал мне клятву верности, – огрызнулся Данри.

– О, конечно, – протянул Ладоик. – Тебя никто и не винит, друг мой. Но клятвы и раньше нарушали, правда? Кто-то же передавал поганому дэверрийцу все новости?

Кивки – угрюмые ухмылки – Данри почувствовал себя так, словно его пронзила сразу тысяча ножей.

– Да черт вас подери, Пертис скорее умрет, чем солжет мне! Это был кто-то другой!

– Теперь на это нет времени! – в комнату влетел Ивмир, растолкал всех и подошел к Данри. – Какая разница, кто разрезал бурдюк; важнее залатать прореху! А позже разберемся, кто предатель.

Снова кивки – бормотание – угрюмое согласие. Весь остаток дня Данри провел в одиночестве.

Хоть он и отказался поверить в предательство Пертиса, эта мысль точила его, не переставая.

Не было пиров и развлечений, не было роскошного зала, убранного синим и золотым, не было красивых женщин, праздничных процессий и храмов – Каварин был провозглашен королем во дворе гвербрета Гатрика темным холодным утром. Горели факелы, бросая алый отсвет на хмурые лица людей – лорды впереди, воины позади. Стояли тесно, вооруженные до зубов и готовые отправиться в бой. Юноша, выпрямившись, стоял на спешно сколоченном помосте в окружении гвербретов и дяди, а жрецы Бела накидывали ему на плечи расшитую синим, золотым и серебряным мантию Элдиса. Каварин встал на колени, жрецы воздели руки и начали молитву. Данри угрюмо слушал и радовался, что жрецы на их стороне. Наконец главный жрец вынул из сундука массивную брошь-кольцо Элдиса, которая более пятидесяти лет хранилась в подвалах храма. Она была восьми дюймов в диаметре, из цельного золота, с рельефной отделкой по обеим сторонам, а в середине дракон и гиппогриф, соединившись, обвивали огромный сапфир. Жрец поднял брошь вверх обеими руками, и толпа ахнула. Медленно, с должной церемонностью, старый жрец сколол брошью мантию на плече.