- Мои приятельницы могут и подождать, - улыбнувшись, сказал Зиберт, давайте выпьем пока, господин майор, чтобы не терять зря времени.

Гитлеровец отлично понимал, что никакие приятельницы их нигде не ждут, а потому молча протянул руку к своей рюмке.

Постепенно завязался многозначительный разговор с взаимными намеками, иносказаниями. Неизвестно, чем бы кончилась эта дипломатическая игра Кузнецова с Геттелем, если бы Струтинский не совершил мелкой ошибки. Но в разведке крупные и не нужны, вполне достаточно и пустяковых. Николай Струтинский неизвестно зачем без стука вошел в гостиную и без разрешения, по-хозяйски подсел к столу...

Майор Геттель осекся на полуслове. Немецкий солдат, к тому же из поляков, никак не мог себе позволить сесть за офицерский стол, даже если бы его и пригласили. Но подобной фамильярности не потерпит и кадровый английский офицер! А только им в представлении Геттеля и был обер-лейтенант Зиберт!

Значит... Значит, Зиберт не агент "Интеллидженс Сервис"! Но кто же он в таком случае? Неужели русский разведчик?! В глазах гитлеровца мелькнул ужас. Он рванулся к своей портупее...

Через полминуты Геттель, сбитый с ног Гласом и ворвавшимся в комнату Корицким, был скручен и крепко привязан к стулу. Побелевшего от страха майора непрерывно била нервная дрожь. На лбу выступили крупные капли пота.

По воле случая игра отменялась. Теперь Николаю Ивановичу не оставалось ничего другого, как, отбросив ненужную маскировку, просто допросить контрразведчика. Геттель рассказал все, что знал. Главное, он подтвердил, что действительно принимал Зиберта за англичанина, но никому о своих подозрениях и сегодняшней встрече не говорил. В конце допроса Кузнецов спросил:

- Кто такой штурмбаннфюрер фон Ортель?

- Это никому толком не известно, - ответил Геттель. - Знаю только, что у него большие полномочия от Берлина, от "СД-аусланд".

Геттель подтвердил, что фон Ортель держит что-то вроде конторы на Дойчештрассе в доме, в котором расположена частная зуболечебница. Еще сообщил, что два или три раза к фон Ортелю приезжали какие-то люди из Германии.

Кузнецов видел, что майор не врет. Судя по всему, спецслужбы на месте, во всяком случае абвер, действительно ничего не знали о секретной деятельности фон Ортеля в Ровно. Ничего интересного и заслуживающего внимания Геттель больше рассказать не мог, и Кузнецов задал ему последний вопрос:

- Почему вы предположили, что я англичанин?

- Никак не думал и не мог предполагать, что вы русский, - мрачно буркнул Геттель.

...На следующий день майор Мартин Геттель в рейхскомиссариат не явился. Не вышел он на работу и послезавтра. Курьер, посланный к нему на дом, нашел пустую квартиру, в которой, судя по тонкому слою пыли на мебели, несколько дней уже никто не жил...

Между тем встречи фон Ортеля с Зибертом участились. По-видимому, эсэсовец проникся к своему другу-фронтовику не только симпатией, но и доверием, потому что однажды сделал ему прямо-таки ошеломляющее предложение: бросить службу в армии и стать разведчиком-боевиком, чтобы работать непосредственно под его, Ульриха фон Ортеля, началом. Фон Ортель сообщил Зиберту, что в случае согласия им предстоит важное дело, которое принесет обоим и высокие награды, и настоящие деньги. А "настоящими деньгами" Ортель называл не рейхсмарки, а только доллары, фунты стерлингов и конечно золото.

- Постарайтесь выяснить, - сказал Медведев Кузнецову при его очередном докладе, - в какое конкретно дело он хочет вас втянуть. И предупредите сестер, чтобы также были внимательны при разговорах с Ортелем. Может, он что-то обронит.

Дмитрий Николаевич словно в воду глядел. В одном из разговоров с Лисовской фон Ортель поделился с ней немного тем, что сам знал о "чудо-оружии", смутные слухи о котором, не раскрывающие, однако, что оно собой представляет, уже ходили в Германии. Кузнецов сообщил об этом Медведеву: "..."Лик" получила от него сведения, о достоверности которых судить не берусь. Фон Ортель рассказывал, что в Германии изобретена какая-то летающая бомба вроде самолета, которая будет с большой быстротой покрывать расстояния до четырехсот километров и производить огромные разрушения".

То были первые сведения о самолетах-снарядах "Фау-1", которыми немцы через несколько месяцев стали варварски обстреливать Лондон.

Кузнецов собирался и сам поговорить с фон Ортелем об этом "чудо-оружии", чтобы выудить из него более подробную информацию, но не успел...

В последнем их разговоре фон Ортель сказал Зиберту о другом: что если "большое дело" состоится, то главным руководителем в нем будет оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени, "человек со шрамом", знаменитый эсэсовский боевик и террорист. За поразительно дерзкую операцию, в итоге которой Скорцени с группой отчаянных планеристов-головорезов спас дуче итальянского диктатора Бенито Муссолини, - Гитлер самолично повесил на шею двухметрового верзилы рыцарский Железный крест. Для этого фюреру пришлось приподняться на цыпочки...

Примерно в те же дни состоялся еще один разговор фон Ортеля с Марией Микотой. Девушка после этой встречи сообщила Кузнецову, что ее шеф собирается уехать, куда - неизвестно. По словам "Майи", фон Ортель был чем-то очень доволен, говорил, что ему оказана большая честь и тому подобное. Подсознательное чувство говорило Кузнецову, что между предполагаемым отъездом фон Ортеля и его предложением Зиберту (правда, штурмбаннфюрер больше так его и не повторил, видимо, не все зависело от него) есть закономерная связь. Он настойчиво просил "Майю" постараться восстановить в памяти все, самые мельчайшие подробности ее разговора с шефом, все детали, намеки. Это очень важно!

Девушка и сама понимала, что это важно, но только покачала головой:

- Да ничего такого больше не говорил. Вот только сказал, что, когда вернется, привезет мне в подарок персидские ковры.

Персидские ковры, настоящие, разумеется, не поддельные, изготовляют в Персии (так до 1935 года называли Иран). Столицей этой страны, что тоже известно, является Тегеран. Подтверждение этой версии поступило и от Лидии: из каких-то своих источников она установила, что один из курсантов школы фон Ортеля, бывший советский летчик отправлен в Берлин для последующей переброски... в Тегеран!

Обер-лейтенант Пауль Вильгельм Зиберт не смог больше встретиться со своим другом и несостоявшимся руководителем. Как только 24 ноября он после довольно длительного отсутствия вернулся в Ровно, Мария Микота сообщила ему удивительную новость: по слухам, штурмбаннфюрер СС Ульрих фон Ортелъ застрелился в своем кабинете в помещении зуболечебницы на Дойчештрассе. Когда и где прошли похороны - неизвестно. Николай Кузнецов не сомневался, что никаких похорон и не было, потому как не было никакого самоубийства. Его интересовало другое - почему фон Ортель так неожиданно покинул город и для чего устроил такую инсценировку? Об этом можно было только гадать...

...Примерно через месяц в лесах под Ровно с большим опозданием получили пачку московских газет. В одной из них - "Правде" от 19 декабря 1943 года Кузнецов прочитал небольшую заметку, которую Медведев отчеркнул карандашом. Потом уже Николай Иванович пересказал ее содержание Лидии и "Майе".