— Тогда — в кусты! — скомандовал я. — В самую чащу! Я твердо намерен пробиться в Жеваное Ухо сквозь огонь, воду и медные трубы! То есть, невзирая на всех этих вооруженных шутов гороховых, сколько бы их там ни было!

Мы рванули в заросли, а погоня — человек сорок, наверное, а может, пятьдесят — устремилась за нами следом. Но мы рыскали из стороны в сторону, петляли, а кое-где, наоборот, срезали углы, поскольку старый Джошуа, скрываясь от очередных домогательств, частенько ударялся в бега и знал эту местность от и до. А потому, когда мы вихрем ворвались в Жеваное Ухо, преследователей не было видно даже на горизонте. Улицы городка были пустынными, все двери заперты, а окна домов, салунов и лавчонок наглухо закрыты ставнями. Странное дело!

Едва мы выехали на открытое место, как кто-то тут же выпалил по нас через окно из дробовика, и заряд дроби сделал то, что было не под силу никакому гребню, — наконец-то как следует расчесал Джошуа его спутанную бороду. При виде такого злого дела я психанул, подскакал к дому, высвободил из стремени ногу и одним ударом к черту вышиб дверь. Малый внутри истошно заорал и выпрыгнул в окно на улицу, где Билл тут же сграбастал подлеца за шкирку. И надо же! Этим гадом оказался не кто иной, как Исайя Барлоу, один из наиболее уважаемых граждан Жеваного Уха!

— Чтоб вам всем пусто было! — проревел Билл. — У вас тут в Жеваном Ухе у всех разом крыша поехала, что ли?

— Никак это ты, Глентон? — бестолково хлопая глазами, прошептал Исайя.

— А хто ж ишшо? — продолжал неистовствовать Билл. — Я чо, на ххрасснокожжего пох-хошш, шштоли?

— Еще как похож!.. Ох! Я просто хотел сказать, что сразу тебя не признал, в таком-то тюрбане! — слабым голосом ответил Исайя. — А с тобой, выходит, Джош Брэкстон и Брекенридж Элкинс… Или у меня начались галлюцинации?

— Конечно, мы, — фыркнул Джошуа. — А ты как думал?

— Ну-у… — протянул Исайя, потирая изрядно помятый Глентоном загривок. — Да никак я не думал!

— А куда подевались все остальные? — сурово спросил Джошуа.

— Ну-у… — снова протянул Исайя. — Знаешь ли… В общем, не так давно в город примчался Дик Линч, — его кобылка была вся в мыле, — так он клялся и божился, что насилу унес ноги от самых жутких, самых злобных разбойников, какие когда-либо спускались сюда с гор!

«Р-ребяга! — сказал нам Дик. — Эт-то что-то страшное! Они, похоже, не индейцы. Но и не белые. Просто какие-то кошмарные дикари, и все тут! Один — громадный, словно горный гризли, голый по пояс, к тому же верхом на коне размером с Короля Бизонов; другой — такой же отвратительный оборванец, хотя росточком поменьше, но зато в боевой головной повязке апачей. На третьем вообще ничего нет! Совсем ничего, р-ребята, кроме шкуры кугуара, да вдобавок охрененная дубина в руках! А борода у него по пояс, вся срослась с волосами, а волосы всклокоченные и свисают лохмами аж по самую… одним словом, тоже по пояс!

А когда они меня увидели, то дико завыли и погнались за мной, будто свора голодных людоедов. Я еле от них удрал и успел вовремя принести в Жеваное Ухо эту ужасную весть. Заодно я предупредил всех, кто живет вдоль дороги, чтобы как следует забаррикадировались в своих домах!»

Ну так вот, — продолжал Исайя, — когда Дик нам все это выложил, почти все взрослые мужчины, какие были в городе, вскочили на лошадей, похватали оружие и поскакали в сторону Орлиного Пера, чтобы перехватить эту ужасную банду до того, как она начнет опустошать Жеваное Ухо.

— Ну и дурни! — заметил я. — Такие болваны, что на них уже клеймо поставить некуда. Послушай, а где ваша новая училка?

— Вечерний дилижанс еще не прибыл, — ответил Барлоу. — А мэр во главе оркестра и целой толпы наших граждан двинул прямиком на Желтый Ручей. Ему хочется устроить первую встречу там, у брода, чтобы обеспечить новую учительницу торжественным эскортом и оказать ей все возможные почести при въезде в город. Они отправились к броду всего за каких-то полчаса до того, как Дик принес нам печальное известие о дикарях, вышедших на тропу войны.

— Вперед! — скомандовал я своим воинам. — Мы, кровь из носу, должны встретить дилижанс первыми!

Вихрем промчавшись по пустынным улицам городка, мы вылетели на дорогу и вскоре услышали впереди рев духового оркестра, а также радостные вопли и беспорядочную пальбу из револьверов. Эти чудаки из Жеваного Уха всегда так делают, встречая какого нибудь почетного гостя. Выходит, мы все-таки опоздали, решил я. Значит, они уже встретили дилижанс и теперь сопровождают его в город.

— Ну и что ты намерен делать теперь? — поинтересовался Билл.

Как раз в этот момент позади нас раздался какой-то странный, быстро приближающийся шум. Оглянувшись, я увидел всю эту чертову толпу маньяков из Жеваного Уха, которые в беспорядке мчались в нашу сторону, потрясая в воздухе своими дурацкими винчестерами. Не было никакого смысла даже пытаться объяснить им, что мы вовсе не вышедшие на тропу войны людоеды. Они просто-напросто подстрелили бы нас, как кроликов, прежде чем оказались на таком расстоянии, чтобы услышать, что мы там им такое говорим. Поэтому я привстал на стременах и заорал:

— Вперед! Если они сумеют доставить учителку в город сейчас, нам потом битых полгода придется брать его штурмом! Мы должны завладеть ею немедленно! За мной!

Мы ринулись вперед, обогнули оркестр и увидели неторопливо кативший по дороге дилижанс. Рядом с ним ехал мэр, почтительно державший шляпу в руке; из каждой чересседельной сумки у него торчало по бутылочному горлышку, из набедренного кармана штанов тоже выглядывала бутылочка доброго виски. Мэр произносил речь, надрывая горло в попытке перекрыть дикий грохот оркестра.

Музыканты вкалывали честно. Они изо всех сил дули в трубы, колотили по барабанам, гнусавили на волынках. Лошади, конечное дело, пугались, ржали и взбрыкивали. Все же мне удалось расслышать, как мэр сказал:

— …Таким образом, мисс Девон, мы будем просто счастливы увидеть вас членом нашей маленькой общины, где жизнь всегда течет так мирно и спокойно и где сердца простодушных ее граждан сочатся парным молоком и медом. А еще хочу я вам сказать…

Но то были его последние слова. Как раз в этот момент мы, вместе с висевшей у нас на хвосте вооруженной толпой, прорвались сквозь оркестр и свалились на голову почетному эскорту. Причем окончательно свихнувшиеся маньяки из Жеваного Уха за нашими спинами дико вопили, изрыгали чудовищные проклятья и лихорадочно палили во все стороны. Поднялась невообразимая суматоха. Кони вставали на дыбы, сбрасывая своих всадников. Лошади, запряженные в дилижанс, окончательно перепугались и понесли, по дороге вышибив мэра из седла. Мы обрушились на встречающих, как торнадо, а они тут же принялись палить в нас почем зря, лупить нас по головам своими медными трубами и обзывать нехорошими словами.

Потеха еще даже не успела как следует разгореться, как та часть банды придурков из Жеваного Уха, которой тоже удалось прорваться сквозь оркестр, присоединилась к всеобщей свалке. Все окончательно растерялись и принялись ожесточенно сражаться друг с другом. Потому что, кроме меня и моих доблестных воинов, никто не понимал, что, собственно, происходит, а главный девиз Жеваного Уха издавна гласит: «Коли сомневаешься — стреляй!»