– Сначала я думала, что Лорелея забавная, но это просто кош­мар какой-то, – сказала одна.

– Да уж… Корчит из себя королеву испанскую. Терпеть ее не могу, – ответила другая.

– И не говорите, – вздохнула Николь.

Поскольку до выступления оставалось полчаса, все начали на­девать сценические костюмы. У «Карли Герлс» был серебряный период: они щеголяли в серебристых трико. В тот день костюм Николь представлял собой безрукавку с низким декольте и изго­товленные на заказ джинсы от Дольче и Габбана с бронзовой вы­шивкой.

– До скорой встречи, – уходя, сказали «Карли Герлс».

Они должны были выступать следующими, за ними Николь, потом Грегори, Лорелея, и заканчивала шоу группа «Юстон». Порядок номеров был очень важен; самый известный исполни­тель обычно выступал последним. Лорелея отчаянно боролась за это право, но до сих пор у нее ничего не получалось.

Николь знала, что у нее есть в запасе пятнадцать минут, и ре­шила зайти в крошечную ванную при гримуборной. Одетая лишь в джинсы и маленький просвечивающий лифчик, она закрыла дверь, взяла лосьон для тела и отвинтила крышку. А вдруг Дариу-су захочется обнять ее? Николь хотелось благоухать и выглядеть как можно лучше.

Шум, донесшийся из комнаты, заставил ее вздрогнуть. – Эй, кто это? Андреа, ты?

Ответа не последовало, но кто-то явно приближался к двери ванной. Николь напряглась… и вдруг услышала, что кто-то по­вернул ключ в замке. Николь толкнула дверь, но та не поддалась.

– Кто там? – властно спросила она.

Никто не ответил, но Николь уловила сдавленный смешок, который узнала бы где угодно. Лорелея!

– Лорелея, открой сейчас же! – злобно прорычала она. Но никто не откликнулся.

Николь налегла на дверь всем телом, однако это не помогло. Судя по всему, Лорелея нашла ключ и заперла ее за пятнадцать минут до выхода на сцену. К тому времени, как ее хватятся и вы­пустят отсюда, она будет настолько выбита из колеи, что ни о какой встрече с представителями студий звукозаписи не сможет быть и речи.

Эта мысль заставила Николь вскипеть. «Поймаю – убью!» – подумала она.

Прошло пять минут, потом десять. Николь сначала боролась с гневом, но потом ударилась в панику. Она колотила в дверь ван­ной, вопила, но никто ничего не слышал.

– Помогите, помогите! – кричала Николь, боясь сорвать го­лос, но еще больше боясь пропустить свой выход. Она так стара­лась, а теперь из-за этой подлой стервы все пошло прахом…

Нет, сука, не выйдет! Она обвела ванную взглядом, ища что-нибудь тяжелое. Ничего более подходящего, чем старые аптеч­ные весы, стоявшие здесь со времен королевы Виктории, не наш­лось. Николь ударила ими в дверь, пробив в филенке дыру. По­том она начала лупить весами по ручке, надеясь сломать замок. Девушка успела нанести три сокрушительных удара, прежде чем услышала, что ее зовут:

– Николь! Вы здесь?

– Да! – радостно крикнула в ответ Николь, бросая весы. – Меня заперли! Найдите ключ!

На мгновение все стихло, а потом послышалось:

– Не могу найти. Отойдите в сторону. Я попробую выбить дверь. Николь быстро отстранилась, раздался мощный удар, и дверь со скрежетом распахнулась. За ней стоял Дариус.

– Господи… – выдохнула Николь. Она никому не радовалась так, как ему. По многим причинам. – Не сомневаюсь, это дело рук Лорелеи.

– Сука! – прорычал Дариус. Его доброе веселое лицо было ис­кажено гневом. Николь никогда не поверила бы, что такое воз­можно. – Вам не следовало отправляться с ней в одно турне. С таким же успехом вас могли бросить в пруд на съедение акулам. Она завидует вам.

– Серьезно? – Николь совсем забыла, что стоит перед ним в одном лифчике и джинсах. – Как вы узнали, что я здесь?

– Я не знал, – ответил Гуд, жадно глядя на нее сверху вниз. – Просто вспомнил, что вы никогда не опаздываете, и решил, что дело плохо.

Николь знала, что он слишком хорошо воспитан и ни за что не прикоснется к полуодетой женщине. Поэтому она приподнялась на цыпочки и сама поцеловала его. В ту же секунду руки Дариуса обхватили ее. Они яростно вцепились друг в друга и целовались до тех пор, пока Дариус не пришел в себя.

– Потом, – сказала Николь.

– Потом, – кивнул он.

– Где ты была? Мы так волновались! – ангельским голосом пропела Лорелея, когда Николь ворвалась за кулисы.

Времени ответить не было, но по окончании концерта Николь получила возможность отомстить.

– Пожалуйста, дай пятиминутное интервью, – попросила Филлис, когда после финала все столпились за кулисами. – Я знаю, тебя ждут представители компании, но сегодня у тебя был такой успех, что одна девочка из журнала «Сьюперб» умира­ет от желания поговорить с тобой.

– Нет проблем, – ответила Николь, у которой созрел план страшной мести.

Интервью проходило в крошечном кабинете за кулисами. Ког­да был задан неизбежный вопрос о грызне между звездами, Ни­коль была к нему готова.

– Я прекрасно понимаю, о чем вы, – фыркнула она. – Я знаю, что Лорелея говорила обо мне гадости. Это ужасно… Рок-биз­нес – вещь очень жестокая, – мрачно добавила Николь. – В глу­бине души она славная девушка, но, когда твой сингл провалива­ется, ты становишься парией, а на некоторых это очень дурно действует.

Репортер «Сьюперб» жадно клюнула на приманку.

– А разве она провалилась? Я ничего об этом не знала. Николь закусила губу, сделав вид, что проговорилась.

– О боже, мне вообще следовало молчать… Лорелея будет в отчаянии, если кто-нибудь узнает: она такая гордая… Но дело в том, что ее второй альбом вылетел из чартов и пошел ко дну, как ка­мень. Она так расстроена… Я знаю, она не хотела мне зла. В кон­це концов, мы ведь подруги, – с невинным видом добавила Ни­коль.

Репортерша улыбнулась, услышав, что карьера Лорелеи рухну­ла под откос. За два года она слишком многим испортила нервы. Настала пора расплаты.

В два часа ночи, после триумфального обеда с сотрудниками европейского отделения «Титуса», где дружно хвалили Николь и сулили ей блестящее будущее, Дариус проводил ее до дверей но­мера. День был утомительный, Николь охрипла от пения и разго­воров, ее не держали ноги, и все же ей казалось, что, если бы Да­риус попросил, она могла бы танцевать всю ночь.

Гуд остановился у дверей и взял ее маленькую руку в свою большую ладонь. «Он такой милый, – подумала Николь. – Са­мый добрый, самый вежливый человек на свете. Что общего у не­го может быть с такой простушкой, как я?»

– Ну… спокойной ночи, – неловко пробормотал Дариус, ко­торый выигрывал в школе все диспуты, никогда не лазил за сло­вом в карман, а сейчас лишился дара речи. Так действовала на него Николь. Достаточно было одного опаляющего взгляда ее тигри­ных глаз.

– Да… спокойной ночи, – сказала Николь и замолчала. Впер­вые в жизни у нее не было слов. Николь хотелось, чтобы Дариус поцеловал ее, хотелось еще большего, но она уже сделала первый шаг и не могла сделать второй. С таким человеком, как Дариус, это было невозможно. Он был таким воспитанным, словно всю жизнь посещал приемы в саду королевы и регаты на Темзе. Роди­телей Дариуса наверняка хватит удар, если он приведет домой какую-то полуиндианку-полуирландку…