Освобождения под подписку не всем, правда, пошли впрок, четверо выпущенных «благонадежных» граждан были убиты до суда в ходе бандитских разборок. Несколько бросились в бега – в частности Ришат Рахматулин, мастер спорта по боксу (ранее судимый за убийство), за освобождение которого ходатайствовали Ассоциация боксеров Санкт-Петербурга, Российская ассоциация французского бокса, кооператив «Тонус» и администрация тюрьмы. Другой серьезный фигурант малышевского дела – Андрей Берлин, как уже говорилось, вскоре после освобождения под подписку о невыезде был похищен конкурирующей группировкой и посажен в подвал с мешком на голове и наручниками на руках. Забавно, что освобождали его из плена те же самые опера, которые до этого Берлина задерживали. Позже он всплыл в Германии, где был задержан немецкой полицией по подозрению в мошенничестве и посажен в тюрьму Моабит… Нет, все-таки очень интересно, исходя из каких внутренних убеждений и каких критериев положительной оценки личности исходили судьи, выпуская из тюрьмы под подписки о невыезде таких славных парней, как Кирпичев и Рахматулин?

Можно говорить что угодно, но такое «гуманное» отношение суда к людям, обвиняемым в бандитизме, не могло не воздействовать на свидетелей по делу Малышева. Стоит ли удивляться тому, что практически все свидетели на суде отказались от показаний, даваемых ранее в ходе предварительного следствия. Есть ли у кого-то моральное право осуждать этих людей?

В нашей стране программа защиты свидетелей отсутствует, и ни о каком «изменении личности и места жительства» речи быть не может. В лучшем случае – выделяют пару омоновцев для сопровождения на несколько недель. А дальше – живи как знаешь. Или не живи совсем – твои проблемы.

Закон «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству» у нас безуспешно пытались провести в течение десяти лет. Однако на все разработанные законопроекты о защите свидетелей постоянно накладывалось вето президента (мотивировка традиционная – денег в казне на реализацию положений закона нет). И лишь весной 2003 года Владимир Путин внес наконец на рассмотрение Госдумы проект федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», и в июне Дума приняла его в первом чтении. Надо сказать, что этот законопроект рассматривался в двух вариантах. Второй был предложен думским комитетом по безопасности и в том числе включал пункт о том, что свидетелям, которые дают существенные показания против крупных преступных группировок, обеспечивается полная и пожизненная безопасность (включая обмен документов, перемену места жительства, пластическую операцию и прочие радости «подпольной» жизни). Однако большинство депутатов проголосовало за президентский вариант, которым устанавливается, что подобные, наиболее затратные и значимые, меры безопасности в отношении защищаемых лиц применяются только по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях. И это притом, что, по словам депутата Николая Ковалева (бывшего, кстати, руководителя ФСБ), нынешние российские реалии таковы, что примерно в 20 процентах случаев на свидетеля оказывается как скрытое, так и прямое (вплоть до убийства) давление…

Вот и в ходе судебного процесса, фигурантом которого выступал Владислав Кирпичев, пропали без вести сразу два главных свидетеля. Может быть, это, конечно, просто совпадение, но какое-то оно совсем уж нехорошее. Любопытная деталь – во время процесса некоторым свидетелям повестки в суд доставлял сам Кирпич, «выполняя поручение судьи». И еще о свидетелях: во многих странах есть надежные законодательные инструменты для расширения свидетельской базы. В Штатах, в частности, существует знаменитый «пакет Рико», согласно которому член организованной преступной группы, согласившийся дать показания на подельников и главарей, входит как бы в сделку с государством и становится свидетелем, подпадая под федеральную программу защиты свидетелей. У нас же в следственной практике бытует горькая шутка: «Чистосердечное признание облегчает душу и удлиняет срок». Смешно ждать от людей того, чтобы они во имя каких-то далеких и мифических государственных интересов действовали бы во вред самим же себе. Но у нас до сих пор ставка делается на каких-то полусумасшедших энтузиастов.

По оценке специалистов, для обеспечения процесса, подобного процессу Малышева, необходимо было бы не менее тридцати оперов (что на сегодняшний день, конечно, представляется полной утопией), занимавшихся бы только этим конкретным делом и больше ничем. РУОПы, входя в структуры МВД на местах, вынуждены ориентироваться на показатели в борьбе с преступностью и строят свою работу, исходя из этих показателей. Это, безусловно, странная практика. Никому ведь не приходит в голову сравнивать по показателям работу гинеколога и стоматолога?.. Деятельность структуры, занимающейся борьбой с организованной преступностью и особенно ее лидерами, оказывается заблокированной Его Величеством Показателем. К сожалению, в сложившейся традиции те, кто сегодня в России занимаются вопросами организованной преступности и ее лидерами, как правило, оказываются в положении крайних. (Классическим примером этого тезиса стало знаменитое дело Акопа Юзбашева, банда которого была задержана в июне 1993 года под Москвой. Тогда на даче Юзбашева было задержано более двух десятков бандитов, изъято восемь автоматов, снайперская винтовка, более десятка гранат, тротиловые шашки. Некоторые из изъятых стволов, по утверждению специалистов из ФБР, находились в то время исключительно на вооружении натовских спецслужб. Итог дела Юзбашева для современной России представляется абсолютно закономерным – разрабатывавший его бывший начальник отдела по борьбе с лидерами преступной среды Управления по борьбе с организованной преступностью МВД России Дмитрий Медведев отправлен на пенсию, а Акоп Юзбашев, до недавнего времени скрывавшийся в Израиле и США, вернулся на родину.){ 18 мая 2001 года многие российские информационные агентства поспешили выдать сенсацию – в Подмосковье убит «водочный король» Акоп Юзбашев. Однако впоследствии выяснилось, что жертвой заказного убийства стал его брат и ближайший помощник – бизнесмен Генрих Юзбашев… Примечательно, что имя Акопа Юзбашева всплывало и в связи с питерскими событиями: оперативники, работавшие по убийству Галины Старовойтовой, установили, что столь экзотическое для России орудие убийства – автомат «Агран» – стояло на вооружении членов пушкинской группировки, руководство которой приписывали Юзбашеву. Однако дальнейшего развития эта версия, насколько мне известно, не получила.}

В правоохранительных органах в последнее время стали панически бояться громких, так называемых «резонансных» дел и процессов. Слишком часто и по абсолютно понятным всем причинам расследования заходят в тупик. Такая практика, сложившаяся в нашей стране, заставляет многих нормальных следователей, изначально не верящих в то, что им дадут довести дело до конца, работать не на результат, а на то, чтобы «прикрыть бумагами задницу», – мол, у меня формально все нормально… Осуждать их за такую манеру работы – это все равно что требовать от кого-то мученичества и подвижничества, а также самоистязаний и постоянного поста, будучи самому сытым и довольным.

В деле Малышева сыщики так просили высокое начальство дать работать им «по экономике», просили, умоляли, требовали, – а в это время у офисов различных фирм на Каменном острове, входивших в малышевскую империю (в бандитских кругах Питера эти офисы на Каменном называют «Архипелагом»), три дня горели костры – там жгли бумаги…