владыке – этот никогда не спал и был более решительным и могущественным, чем любой правитель среди живых и мертвых. Его мрачное царство граничило со всеми землями, которые он жаждал захватить, и призрачные разведчики бродили вдоль туманных границ, ожидая подходящего момента, чтобы их пересечь.

– Путь открыт! Места не так уж много, но мы протиснемся!

Слова едва доносились до онемевших ушей Одилия, но все же он узнал голос Биттерлинга. А вот радости в ответ на сие гордое заявление не ощутил.

– Ну наконец-то, – услышал он Гортензию, которая с облегчением вздохнула и последовала вместе с Карлманом к Биттерлингу, а тот уже наверняка перелез через корень и теперь стремился к свету.

Одилий же оказался в ловушке, и его затопило отчаяние. Он вот-вот останется совсем один! Как бы ему хотелось позвать на помощь, но он не мог заставить себя произнести ни слова. Вместо этого он вспомнил о Бульрихе и почувствовал себя глупо.

Старик был уверен, что поиски окажутся короткими и успешными. Но первый признак того, что все может оказаться гораздо сложнее, встретился ему в нескольких шагах за воротами сада, когда Райцкер отпрянул от странного блеска под липой. Пфиффер знал, что значит это весьма тревожное послание: грядет то, чего он боялся до глубины души, но что притягивало его и не отпускало с давних пор. Он поделился этим знанием с немногими жителями Холмогорья, которые сохраняли бдительность, в отличие от остальных беззаботных и доверчивых квенделей. Бульриху Одилий ничего не рассказывал, и все же старый картограф почему-то вдруг набрался смелости и решил променять спокойную жизнь на опасности Сумрачного леса. А для Одилия поиски Бульриха стали подходящим поводом узнать как можно больше о том, что пробудилось этой ночью.

Все это промелькнуло в его голове в одно мгновение. Старик закрыл и снова открыл глаза. Сверкающие искры не исчезли, как и ощущение, что он больше не один. Позади раздался звук, не заметить который было невозможно: что-то приближалось к нему тихими, шаркающими шагами. Неизвестное существо, похоже, знало, что Пфифферу не скрыться, и ничуть не спешило.

«Какие медлительные, тяжелые шаги», – подумал старик Пфиффер. Голова закружилась, и он опустился на колени, ожидая ледяного прикосновения. Холодный ветер хлестнул его спину – открылась дверь к бесплодной пустоши, откуда за ним пришли. Воздух наполнился смолистым запахом свежей хвои, и Одилий вяло удивился, ведь на бесплодной равнине, по которой двигались призрачные захватчики, никакого леса не было.

Внезапно его что-то сильно ударило в грудь. Одилий отшатнулся, поняв, что спереди к нему тоже что-то подбиралось. В немом ужасе он ощутил, как по его плечу скользнула рука, нетерпеливые пальцы нашли и схватили его правую ладонь. А потом послышался энергичный голос:

– Одилий, помогите мне, а потом я вас вытяну!

Старик смущенно узнал голос Гортензии, которая незаметно вернулась за ним. Ее рука крепко стиснула его руку, и он с удивлением обнаружил, что может сжать в ответ ее пальцы, что способен снова двигаться. Гортензия не отпускала его, и он благодарно подумал, что это она разрушила злые чары.

Содрогнувшись, Одилий задумался, удастся ли спастись от того, кто шел к нему сзади. Ему показалось, что он снова слышит неспешные шаги, но теперь они удалялись. Ледяные искорки больше не плясали перед глазами, а холодный ветер утих. Ошеломленный Одилий, опираясь на руку Гортензии, сумел влезть в проход. Он заметил, что она ползет задом наперед и тянет его за собой.

Туда, где их ждали Звентибольд и Карлман, они продвигались невероятно медленно.

Старик Пфиффер чувствовал себя так, словно с каждой минутой прогонял все дальше настырный ночной кошмар. Ему подумалось, что от долгого путешествия под землей его обычно надежный разум не выдержал. И он отругал себя за тщеславие, вспомнив, как обвинил старого Моттифорда в том, что тот боится подземного народа.

Чем дальше они продвигались, тем светлее становилось вокруг.

Впереди раздался испуганный голос Карлмана:

– Гортензия, Одилий с тобой?

– Я здесь, Карлман, мой мальчик. Я здесь…

Старик Пфиффер и сам понял, что его слова прозвучали слабо.

Гортензия остановилась, и за ее спиной Одилий разглядел упрямый корень, торчащий сбоку из земли. Чувствуя близость свободы, Биттерлинг, похоже, набрался сил, раз уж разделался с таким мощным препятствием. Теперь он стоял рядом и смотрел на спутников.

– Все в порядке? Идите вперед. Я придержу корень и освобожу вам дорогу.

Когда Гортензия и старик Пфиффер протиснулись мимо препятствия, прижавшись к стене, Звентибольд выпустил шишковатый корень, который держал, пропуская их. Корень тут же вернулся на место, свистнув, будто плеть, и все, кроме Одилия, почувствовали, что, помимо двери в гробницу, за ними закрылся еще один, хотя и слабо защищенный, проход.

За корнем узкий туннель быстро расширялся и, наконец, оканчивался почти сферической полостью, в которой квендели могли стоять, выпрямившись во весь рост. Биттерлинг первым ступил в эту небольшую пещеру, где царил мягкий полумрак. Упавший сверху солнечный луч, в котором плясали пылинки, осветил блаженное выражение на его лице.

– О, смотрите! Взгляните же… – произнес он, указывая пальцем вверх.

На высоте в три квендельских роста в стене прямо под куполообразным потолком пещеры зияло узкое отверстие. Со стен и потолка повсюду свисали длинные корни, но если присмотреться, то между зелеными травинками, росшими у края отверстия, можно было разглядеть кусочек голубого неба.

– Интересно, как мы туда заберемся? – задумчиво произнесла Гортензия. – Может быть, животные пришли другим путем?

– Скорее всего, – подтвердил Биттерлинг, указывая куда-то влево. – Вот там, видите? Узкий выступ, который постепенно поднимается вдоль стены к отверстию. Райцкер и Тоби точно прошлись по нему вверх-вниз. Для них-то это удобная и широкая лестница, а нам по ней не подняться, даже Карл-ман не пролезет. Боюсь, нам придется нелегко…

– А разве нам хоть раз пришлось легко после вчерашнего вечернего чая? – с горечью спросила Гортензия.

Она подошла к стене и посмотрела на сомнительный путь наружу. «Тропа для горных коз», – подумалось ей.

Карниз был очень узким. Подняться наверх можно было, лишь прижавшись к стене, на что они решились, придумав держаться руками за густую паутину корней, выступавших из стен пещеры. Звентибольд взобрался на каменный уступ рядом с Гортензией и, поставив одну ногу на карниз, подергал за корни, проверяя их прочность.

– Похоже, меня выдержит, – хмыкнул он, ставя на карниз и вторую ногу.

Держась за корни обеими руками, он сделал несколько шагов и медленно двинулся вверх. Он шел, прижавшись к стене и раскинув руки, а пятки свисали в пустоту – Звентибольд был похож на огромного жука, который полз не