Стоило выйти из общаги, как у дверей возникал Бертилов, а где-то поблизости всегда околачивался Гильс. Алекс Муранов звонил ей раз по пять в день, а ведьмобродие каждый вечер доставал по скайпу, задавая вопросы о самочувствии.

А самочувствие менялось, будто Владу швыряло, как на качелях, если качаться во время ураганного ветра. С утра она просыпалась, корчась от голода, и тогда на помощь спешил Бертилов, встречая ее в полупустой столовой с пакетом свежих яблок или апельсинов. Они занимали самый дальний отдельный стол, который уступили им старшекурсники с Вампируса, и аттракцион под названием «Убийца яблок» начинался. Румяные сочные яблоки в пальцах у Влады чернели и съеживались в течение десяти секунд, после чего мимо непременно проходил Федя Горяев, который не позволял выкинуть испорченные продукты и находил им достойное применение. Все это давало лишь небольшое облегчение от голода: все равно, что кровопийце-вампиру предложить капельку крови, когда он хочет несколько литров. Алекс и Жора ничего не говорили ей, но Влада прекрасно понимала, что она не ест уже почти два месяца и только за счет убитых ею яблок и апельсинов долго не продержится. Мало того: кроме заглушенного голода ее доставал солнечный свет, от которого приходилось щуриться, потому что он теперь болезненно резал глаза, а еще иногда накатывали беспричинные приступы ярости, которые появлялись и исчезали так же быстро, как и способность видеть в темноте.

– Теперь будем проводить троллетерапию, больная, – тоном врача-профессора говорил Бертилов. – Мы ведь что хотим кушать? Пирожки хотим. С чем пирожки? С-с-с…

– Но без экзотики, и не зови меня «больная», – просила Влада, потому что жаждать круассанов со скорпионами или супа из шаровых молний было для нее перебором. Только вот просить Бертилова о чем-то попроще означало навлекать на себя новые испытания – тролль делал все с точностью до наоборот.

Влада злилась, но без морока, который Егор подновлял и корректировал каждый день, ей действительно было не обойтись. Морок заставлял ее думать о еде, которую невозможно получить даже в буфете Носферона. Еда отвлекала на себя мысли о жизнях людей, но должна была оставаться для нее миражом, иначе, попав в желудок, вызвала бы аллергию и попросту не была бы принята организмом.

Потом в столовой появлялся Гильс Муранов, который приносил с собой учебники и принимался повторять с Владой прошедшие лекции. За последнюю пару недель Влада скатилась к тройкам: лекции она слушала рассеянно, боясь смотреть в окна атриума, за которыми шумел город, а мысли прыгали где-то далеко от того, что рассказывала Ада Фурьевна или Лина Кимовна. Записывать лекции и строчить рефераты, как раньше, она не могла: рука сводилась судорогой каждый раз, когда пыталась по привычке написать аккуратную буковку «о».

Новость о том, что Влада столкнулась с «проблемой круга», вызвала у нечисти сдержанный взрыв восторга – и даже Алекс Муранов, сама лояльность и благоразумие, не сдержался и сказал, что всегда мечтал увидеть, как кто-нибудь из магов, пусть даже из их отдаленных потомков, не сможет нарисовать кружок.

– Мы делаем не так: просто прерываем букву, она у нас как бы разорванная, – терпеливо объяснял Гильс. – Вот смотри. Это просто!

Вампир, разложив на столе тетради, водил рукой Влады по бумаге.

– Но я уже привыкла в школе писать эту букву! Мне надо теперь постоянно об этом помнить, а когда Ада начинает тараторить, надо успевать и писать быстро, – пожаловалась Влада. – Мне, получается, надо учиться писать заново! А я уже через две строки получаю судорогу в правой руке и не слышу остаток лекции! И есть так хочется, что вскипаю от злости, представляешь? Такой злости, что готова зашвырнуть в Аду чем-нибудь! А еще, даже если пасмурный день за окнами, так вообще куриная слепота, будто вошла с яркого солнца в темный подъезд…

Сегодня за огромными, во всю стену, стеклами столовой хмурилось ноябрьское небо, а по Садовому кольцу тарабанил бесконечный дождь, но Влада щурилась, болезненно ощущая свет, будто он был чем-то материальным и жег глаза. Хотя теперь она всласть купалась во внимании и заботе Гильса – вампир и думать забыл про походы в город и теперь постоянно находился рядом с ней, и это был, пожалуй, единственный плюс, который стоил всех остальных мучений.

– Добро пожаловать быть нечистью, – снисходительно улыбался младший Муранов. – Думаешь, легко быть такими, как все мы?

– Эй, веселая компашка, – окликнула их троих Тановская, подходя к столу вместе с Ганцем. – Я теперь веду занятия по физ-ре в бассейне! Сегодня чтобы все были, без отмазок. Бертилов, слышь?

– А с Водионом что стряслось? – поинтересовался Егор, стараясь не смотреть на Тановскую.

– Водион разорался, что обучать физ-ре по новому курсу от Департамента не может. Видите ли, интенсивные занятия в условиях тревожной обстановки и все такое не в его компетенции, – объяснил Ганц, пока Инга сверлила взглядом спину тролля. – Поэтому старосты теперь ведут занятия, на которых не хватает преподов. Муранов, тебе ведь предлагали вести физ-ру в бассейне вместо Тановской.

– Не могу, – отозвался Гильс. – У меня другие дела.

– Другие дела, – хмыкнул Ганц, бросив понимающий взгляд на Владу. – Ну ладно, раз так, отстанем. Кстати, говорят, что Огнева вроде вампир теперь, это правда? Может, помощь нужна от нашего факультета?

– Если вампир, то пусть переводится на факультет вампиров, – фыркнула Тановская. – Я подниму этот вопрос в деканате, почему она на Валькирусе учится!

– Когда я поступила в Универ, в деканате прекрасно знали, что во мне половина крови вампира, половина мага, – быстро ответила Влада, пока на ее защиту не встрял Бертилов или Гильс. – И никто не говорил, что одна из кровей однажды не усилится на какое-то время. Но в деканат, конечно, сбегай, Тановская! Выстави себя идиоткой.

– Девочки, не подеритесь, – Ганц понимающе улыбнулся. – Короче, ребят, после носфераторики поступаете под командование нашей Ингочки в бассейне…

– Да щ-щас… – проворчал Егор, провожая Ганца и Тановскую раздраженным взглядом.

В дверях те столкнулись с Ацким, который волочил перебинтованное крыло за собой по полу, и с Синициной, которая не отходила теперь от валькера ни на шаг. Роман застиг этих обоих внезапно, и Влада даже радовалась, что Ацкий теперь отцепился от нее со своими ухаживаниями и намеками, получив гораздо более реальную девчонку, хоть и ядовитую до кончиков ногтей.

– Тановская пойдет в деканат рассказывать про мое перерождение? – Влада забеспокоилась. – Я, кстати, тоже не понимаю, почему до сих пор меня не вызвали ни в деканат, ни в Темный Департамент. Никого из нас не вызвали после драки. А ведь до сих пор двенадцать студентов в больнице, Димка крыло лечит, да и не все окна еще вставили…

– Может, решили, что изгонять нас из Универа еще хуже, пусть уж лучше мы будем на виду, – не слишком уверенно предположил Егор. – Сам удивляюсь, даже разочарован. Ждал, что ради нас из подземелий выползет сам Темнейший, соберет с собой весь бомонд из Темного Департамента и явится в деканат, чтобы меня прожевать и выплюнуть, эх…