— Нет. Думаю, ты не говоришь всей правды. А когда был жив мужчина, Маллик? Что ты чувствовала тогда?

— Это уж... — У Джоанн чуть не хлынули слезы. — Это тем более тебя не касается.

— Мне трудно себе представить, что испытывает мужчина к женщине, женщина — к мужчине, как они оба относятся к своему ребенку, как человеческий ребенок относится к своим родителям... — Кия помолчал. — Мне предстоит стать родителем. Син Видак обязан своим появлением на свет только нашему родителю. Однако ради моего зачатия Хелиот Вант и Тора Соам произвели слияние своих жидкостей. За мое рождение несут ответственность сразу двое.

— Ну и что?

— В некотором смысле то же самое происходит и с моим ребенком. Слияния наших с тобой жидкостей не произошло...

Джоанн словно подбросило пружиной.

— Что ты несешь?!

— ... но, если бы не ты, я бы не вынашивал сейчас дитя. Акт зачатия не проходит для родителя даром. Будь я несколькими годами старше, он бы меня убил. Если мой ребенок выживет, то он будет обязан своим рождением тебе.

Джоанн выдавила смешок.

— Точно в такой же степени ты можешь благодарить свой наркотик и темноту. Возможно, их влияние было даже больше, чем мое. Неужели ты и их собираешься произвести в родителей своего ребенка?

Драк поднялся, шагнул к Джоанн и взял ее за руку.

— Что стало с твоим ребенком, Джоанн Никол? С ребенком Джоанн и Маллика Никол?

— Не знаю. — Она вырвала руку, силясь сдержать слезы. Совладав с собой, она подняла голову. — Пока был жив Маллик, все было чудесно. У тебя когда-нибудь умирал близкий друг?

— Не один. На Амадине.

— И как ты поступал?

— Поступал?

— Ты не пытался освободиться от всего, что напоминало тебе о них? Даже от мыслей? Чтобы не было так больно. Не пытался?

Помолчав, Кия ответил:

— Ты права. Но ребенок — это не подарок, не письмо, не память. У него собственная жизнь. Родительская боль — цена рождения ребенка.

Джоанн встала.

— Я даже мысленно не называю его «мой ребенок». Эта часть моей жизни отошла в историю. Она мертва.

Она дошла до двери, но там ее настигли слова Кия, заставив замереть:

— Тебе бы хотелось, чтобы она умерла. Но этого не произошло, Джоанн: твой ребенок жив.

Джоанн выбралась в коридор и поплелась к себе.

Корабль приближался к Амадину. Джоанн Никол не отводила незрячих глаз от иллюминатора капитанской рубки. Дотронувшись до руки Леонида Мицака, она попросила:

— Опишите мне то, что видите.

Ответ последовал не сразу.

— Я не верю своим глазам, какое странное зрелище!

— Что в нем странного?

— С большого расстояния Амадин очень похож на Землю, Аккуйя, Драко: глубокие синие океаны, летящие над ними белые облака... Приближаясь, начинаешь различать сушу. Сейчас планета на свету, и я вижу континенты Дорадо и Шорда. Оба грандиозны: Дорадо занимает почти всю верхнюю левую четверть, Шорда — почти всю нижнюю правую. Благодаря безоблачному небу я вижу разделяющий их Стальной Пролив.

— Но странность остается?

— Да. Зрелище по-прежнему кажется знакомым. Такое впечатление, что здесь собраны вперемежку части суши со всех известных нам планет, с единственной целью — оставить нас в дураках.

— Видна ли демилитаризованная зона?

— Нет. Но огромные территории на обоих континентах выглядят пустынями.

— На Амадине нет пустынь.

— Теперь есть.

Джоанн убрала руку от руки Мицака и по врожденной привычке протерла глаза.

— Изменилось ли поведение Торы Соама после известия о гибели Хелиота Ванта?

— Да. Как нам известно по аудиоинформации компьютера, вскрытие показало наличие в организме убитого большого количества яда — пронида. Такой способ убийства принят среди людей. К тому же ношение капсул с ядом широко распространено среди военных Соединенных Штатов Земли.

Джоанн схватилась за ручки кресла.

— Тора Соам не может не понимать, что эти факты в равной степени указывают как на убийцу из людей, так и на дракскую инсценировку.

— Боюсь, Тора Соам не желает принять очевидного. — Мицак помолчал. — Его отношения с Хелиотом Бантом многое затмили для него.

— Но правду знаете вы, Мицак, Кия и сам Тора Соам — больше, чем кто-либо еще на свете. — Джоанн вздохнула — У меня растет ощущение, что мы находимся в плену у Литы с его правилами игры...

— Тора Соам угодил к Лите в сети?

— Именно! Может, не только он, но и все мы. Это делает наше с вами положение весьма шатким. Для людей мы — предатели, для драков — люди.

— Неужели и для Торы Соама — единственного нашего защитника?

— И для него, — кивнула Джоанн.

Послышались знакомые шаги. Дверь беззвучно затворилась. К ним присоединился Тора Соам.

— Я беседовал по радио с Индевой Бежудой, джетахом дракской делегации на переговорах. Меня назначили представителем делегации для встречи с таким же представителем от делегации Соединенных Штатов Земли. Джоанн Никол...

— Я вас слушаю.

— Мне потребуется ваша помощь. Нам предстоит обсудить с землянами возможности возобновления полномасштабных переговоров. Леонид Мицак...

— Я вас слушаю, овьетах.

— Вы и Кия встретитесь с офицером четвертого разряда Хажжисом Да. Он отвечает за безопасность на орбитальной станции и располагает сведениями о гибели Хелиота. Я уже договорился о вашей встрече. Всем вам выдадут «клинки Ай-дана» — символы принадлежности к дракской дипломатической миссии. Вы что-то хотели спросить, Мицак?

— Какова наша задача, овьетах?

— Выяснить, что известно Хажжису об убийстве Хелиота Ванта. Вам также следует получить исчерпывающую информацию об орбитальной станции и всех до единого ее обитателях. Вам все понятно?

— Да, овье...

Тора Соам резко развернулся и вышел. В наступившей тишине Джоанн услышала, как Мицак нажимает кнопки, управляющие створками иллюминатора.

— Мы на подлете к орбитальной станции...

Она услышала, как он резко наклоняется вперед.

— В чем дело, Мицак?

— Я точно не знаю... — Он откинулся. — Так, смутное ощущение...

— Опишите.

— Орбитальная станция выглядит, как огромный, брошенный, зловещий объект. Спящее существо с сильными челюстями. Я испытал испуг.

— Что вас напугало?

— Мысль, что ставки в этой игре куда выше, чем нам кажется, и что Лита уже произнес свое «Я выиграл!».