Костяница? Савельев говорил о телах, а не костях. Колумбарий? И тоже мимо.

— Что даже? — разорвала затянувшуюся паузу Настя.

— Усыпальнице, — нашел я более подходящее слово, — Ну, помещение, где лежат тела погибших при столкновении.

— Нет. Не в том смысле что не была, помещения такого не было. Понимаешь Максим, человеческое тело, это не только памятный предмет, но еще и хранилище большого числа ценных материалов. Кальций, калий, фосфор, натрий, железо и прочих. Про углерод, водород азот я и говорить не буду. Как бы неприятно это не звучало, но терять материалы в условиях их тотального дефицита нельзя, — сказало она откровенно, хоть и с некоторым напряжением.

— Ты точно уверена? — продолжал допытываться я.

— Да. Мне пару раз приходилось по поверхности астероида лазить, в поисках метеоритов, чтобы критические потребности в минералах пополнить. А это знаешь как страшно. Одно неловкое движение и будешь минут шесть обратно падать, тяготения почти нет. А запас воздуха в баллоне очень ограничен. В такой ситуации, если бы рядом были чьи-то тела, то поплакала бы и пустила в переработку.

— То есть, ты абсолютно уверена, что такого быть не может.

— Ну да, а что? Ты как-то слишком уверенно допытываешься.

— Понимаешь, — я замялся, — Отец показал мне запись своего разговора с безопасником города. У него в отчете о твоем астероиде указана такая комната. И несколько верхних, более новых тел — твои.

— Что-о? — протянула она шокированно.

— Я понимаю что это звучит дико, но он четко сказал, что там нашли несколько твоих тел. Ну в смысле с твоим геномом. Твои копии.

Настины ноги подкосились, я едва успел ее подхватить. Осторожно усадив ее на пол я устроился перед ней. Она пребывала в ступоре каком-то. Не знаю, как бы я сам реагировал на такие новости, если бы мне их вот так вывалили. Может быть, надо было начать этот разговор как-то по другому, или не мне. Наверное, отец справился бы лучше, но он меньше общался с Настей. Да и с чуткостью у нас с ним есть некоторые проблемы. Нет, с эмпатией все нормально, но вот с пониманием момента и комплиментами, есть много сложностей. Из нас всех, говорила мама, комплименты красиво и к месту умеет говорить только Светка. У меня вечно получаются двусмысленные полуоскорбления. Настя заморгала и ее глаза заполнились слезами, я поспешил обнять ее.

— Ну все, все. Я с тобой, я тебя не оставлю, — успокаивал я ее.

— Даже если я — «неведома зверушка»?

— Даже. И особенно. Такая только у меня есть, — и она обмякла после этих слов.

— Правда? — она чуть отодвинулась и посмотрела мне в глаза.

— Правда-правда, — заверил я. Я и в самом деле сказал чистую правду. Мне не важно кто или что она, я рад что она у меня есть.

— Если так, то это обратная сторона моих книг, — поделилась она результатом размышлений, — Раз я вижу текст на пустых листах, почему бы мне не видеть стену вместо двери, где она есть. Другой вопрос, кто и зачем так сделал.

— Знаешь, папа иногда говорил, «договориться можно хоть с чертом, был бы человек хороший». Вот ты у меня — хорошая. И вернули тебя мне хорошие люди. А были у них шесть пальцев или зеленые щупальца — не так важно. Ты-то у меня хорошая получилась.

— Какой ты смешной, — она спрятала лицо у меня на груди, — А вдруг я только притворяюсь, как старик думает, вот откушу тебе голову.

— И потом обратно приделаешь, а то как ты без меня будешь?

— Угу, — она помолчала, уткнувшись в меня, — Пойдем, надо собираться. У нас сегодня впереди много открытий.

И мы пошли в медцентр, он же Настина комната. Ей тоже надо подготовиться. Это мне только переодеться с нормальной одежды в комбинезон и разгрузку с дополнительными боеприпасами взять.

— Так, я буду переодеваться, а ты будешь "неподглядывать". Дверь я оставлю приоткрытой, чтобы тебе было удобнее, — поддразнила она меня.

— А вот и не буду, — надул щеки я.

— "Неподглядывать" или подсматривать?

— Ни то, ни другое. Я с тобой все время буду. Так что буду просто смотреть, — и я показал ей язык. Почему-то с ней так приятно дурачиться? Прямо как в детстве.

— А вот и нет, я дверь закрою.

— За мной и закроешь, чтобы не зашел никто и не мешал мне наслаждаться, — она порозовела до кончиков ушей. На ее светлой коже румянец был очень сильно заметен.

— А… — она не успела придумать следующую фразу, потому что уже дошли. Конечно я никуда не пошел, оставшись в основной комнате. Мне ведь тоже надо было переодеться, а это не настолько и быстрый процесс. Ведь надо разгладить каждую складочку, а ткань достаточно плотная и упругая, чтобы это было просто.

— Максим, ты мне не поможешь, — неожиданно позвала Настя. Видимо она специально ждала, когда я закончу влазить в скаф. Воображение успело нарисовать много красивых картинок, как и с чем именно ей нужна помощь. Но вопреки моим мечтам, Настя уже переоделась.

— Что случилось?

— То, что и говорил вредный старик. Я еще чуточку подросла, — она трогательно посмотрела на меня исподлобья и чуть выпустив нижнюю губу.

— Но это же хорошо, — заверил ее я, — Скоро ты станешь ко мне еще ближе. На целый скаф.

— Я боюсь, — созналась она, — Я тоже не понимаю как и почему это происходит. Сколько я себя помню, я всегда была небольшой и слабой. Такие резкие изменения меня пугают. А что если этот процесс будет все больше ускоряться? И в конце я превращусь в монстра?

— Главное разум не теряй, а ко всему остальному притерпимся, — что мне еще оставалось сказать. Только успокоить. Да и не вижу я особых изменений в ней. Ну, может милее становится. Но это скорее влюбленность говорит. Моя-то голова на месте осталась. Наверное.

— Подстроишь немного скаф.

— А ключи?

— Вот, я приготовила. Еще в прошлый раз, когда старик про такую возможность сказал.

— Но ведь стенд лучше.

— Лучше, но замену геля я все равно не люблю. Да и поправить надо совсем капельку.

— Так, молодежь, если на вас одна простынь на двоих, в поход не идете, — раздался голос отца от двери в отсек.

— Сейчас, две шпильки докручу и мы готовы.

— От дурак-человек, и на кой ей пышная прическа на шпильках под шлемом? Мох очаровывать или зверей Якова? — подколол нас отец.

— Да нет, ты не так понял, не те шпильки.

— Да понял я, — отмахнулся он и обратился к Насте, — Растешь?

— Расту, — кивнула она. А я поспешил добавить, — На