Гус обнаружил, что его труба с одной стороны, у заднего борта, оторвалась от кронштейна. Он быстро придвинулся к свободному концу, скинул с трубы цепь наручников и принялся молотить ногами по искореженной двери, пока она не открылась. Гус вывалился на обочину, в ушах у него шумело, будто рядом взорвалась бомба.

Руки по-прежнему оставались за спиной. Проезжающие автомобили сбавляли ход, водители хотели посмотреть на аварию. Гус быстро откатился в сторону, просунул руки под ногами, чтобы они оказались впереди. Посмотрел на заднюю дверцу фургона, ожидая, что Феликс последует за ним.

Потом Гус услышал крик. Он огляделся в поисках какого-нибудь оружия и нашел только измятый колпак от колеса. Подняв его, он направился к задней дверце лежавшего на боку фургона и увидел Феликса, который пил кровь второго арестанта, все еще прицепленного наручниками к трубе. Тот сидел, широко раскрыв глаза.

Гус выругался, от увиденного его чуть не стошнило. Феликс вырвал жало из шеи арестанта и тут же выстрелил в шею Гуса. Гус поднял колпак, отразив удар, и тут же отскочил за фургон, чтобы Феликс не смог увидеть его.

И опять Феликс не последовал за ним. Гус постоял, приходя в себя и гадая, в чем тут дело, пока не заметил солнце. Оно смотрело на него меж двух зданий на другой стороне Гудзона, кроваво-красное, быстро закатывающееся за горизонт.

Феликс прятался в фургоне, дожидаясь захода солнца. Еще несколько минут, и он сможет вылезти на дорогу.

Гус огляделся. Увидел осколки разбитого ветрового стекла, но они ничем не могли ему помочь. По задней раме и колесу забрался на борт фургона, по нему добрался до кабины, пнул по шарниру бокового зеркала, он треснул, и Гусу осталось только вырвать проводки, когда из кабины на него закричал полицейский:

– Стой!

Гус посмотрел на него. Водитель, у которого из шеи текла кровь, одной рукой держался за ручку над окошком, а второй поднимал пистолет. Гус оторвал зеркало и спрыгнул на асфальт.

Солнце уходило. Гусу пришлось ловить его последние лучи, высоко подняв зеркало над головой. Он увидел солнечный зайчик, мерцающий на асфальте, слишком слабый, чтобы принести какую-то пользу. Поэтому костяшками пальцев Гус ударил по плоскому стеклу, разбил, но осколки прижал к подложке. Попробовал еще раз. Отраженный свет прибавил в яркости.

– Я сказал, стой!

Полицейский вылез из кабины с пистолетом в руке. Другую руку он не отрывал от шеи – от того места, куда Феликс его ужалил. Из ушей полицейского текла кровь. Он обошел фургон, заглянул в кузов. Феликс сидел внутри, наручники висели на одной руке. Вторую кисть срезало кольцом наручника, когда фургон перевернулся. Отсутствие кисти Феликса совершенно не беспокоило. Как и белая жидкость, которая лилась из раны.

Феликс улыбнулся, и полицейский открыл огонь. Пули пробивали Феликсу грудь, ноги, кусочки мышц и костей летели во все стороны. Семь выстрелов, восемь, и Феликс повалился на спину. Полицейский всадил в тело еще две пули, потом опустил пистолет. Феликс рывком сел. Он как ни в чем не бывало улыбался – по-прежнему жаждавший, теперь уже всегда жаждавший крови.

Гус оттолкнул полицейского в сторону и поднял зеркало. Над горизонтом оставалась лишь малая толика солнца. Гус в последний раз назвал Феликса по имени, словно имя волшебным образом могло переменить Феликса, вернуть в прежнее состояние…

Но Феликс более не был Феликсом. Он стал долбаным вампиром. Гус напомнил себе об этом, направляя оранжевый отблеск в кузов фургона.

Мертвые глаза Феликса округлились в ужасе, когда в него ударили отраженные солнечные лучи. Словно лучи лазера, они прожигали дыры в теле Феликса, воспламеняли плоть. Звериный вой вырвался из груди Феликса, он кричал, как человек, которого распыляли на атомы.

Вой этот бился в голове Гуса, но его руки крепко держали зеркало, пока солнечный свет не превратил Феликса в кучку дымящегося пепла.

Солнце зашло, и Гус опустил руки. Посмотрел на другую сторону реки. Ночь.

Гусу хотелось плакать, так много боли скопилось в сердце, но боль уже превратилась в ярость. Из пробитого бака на асфальт выливался бензин. Гус подошел к полицейскому, который, будто окаменев, сидел на обочине. Похлопал его по карманам, нашел зажигалку «Зиппо», вытащил. Откинул крышку, крутанул колесико, тут же вспыхнул язычок пламени.

– Крайне сожалею, дружище.

Он поднес огонек к бензину, перевернутый фургон охватило пламя. Гус и полицейский отпрянули.

– Феликс… он ужалил тебя, – сказал Гус полицейскому, который по-прежнему держался за шею. – Теперь ты становишься одним из них.

Гус взял пистолет полицейского и направил на него. Издалека послышался вой сирен. Он нарастал с каждой секундой.

Полицейский посмотрел на Гуса, а через секунду его голова разлетелась, как брошенный на землю арбуз. Гус держал копа на мушке, пока не перебрался через ограждение. Потом отбросил пистолет и подумал о ключах от наручников. Но с этим Гус опоздал. Мигалки стремительно приближались. Гус повернулся и убежал в надвигающуюся ночь.

Келли еще не сняла учительский наряд: темная блузка, жилетка из мягкой ткани, длинная прямая юбка. Зак был наверху, вроде бы делал домашнюю работу, и Матт вернулся домой, потому что отработал только полдня: на этот вечер в магазине, где он работал, была намечена инвентаризация.

Новости об Эфе ужаснули Келли. А теперь она не могла связаться с ним по мобильному телефону.

– Наконец-то ему это удалось. – Матт сидел в кресле, выпустив из брюк фирменную рубашку сотрудника магазина «Сирс». – Наконец-то он рехнулся.

– Да ладно тебе, Матт… – Впрочем, Келли его особо и не одернула.

Но… неужели Эф и впрямь рехнулся? И что это значило для нее?

– Мания величия. Знаменитый охотник за вирусами. Он напоминает мне тех пожарных, которые устраивают поджоги, чтобы потом показать себя героями. – Матт откинулся на спинку кресла. – Меня не удивит, если он делает все это для тебя.

– Для меня?

– Привлечение внимания, только и всего. Мол, посмотри на меня, какой я важный.

Келли покачала головой, показывая, что он зря сотрясает воздух. Иногда она даже удивлялась, до какой же степени Матт не разбирается в людях.

Раздался дверной звонок, и Келли перестала кружить по гостиной. Матт вскочил с кресла, но к двери первой поспела Келли.

На пороге стоял Эф, за его спиной – Нора и незнакомый старик в длинном твидовом пальто.

– Что ты тут делаешь? – Келли выглянула из двери, посмотрела направо, налево.

Эф протиснулся в дом.

– Приехал, чтобы увидеться с Заком. Объяснить.

– Он не знает.

Эф огляделся, полностью игнорируя Матта.

– Он – наверху, делает домашнюю работу на ноутбуке?