«проблемные». Когда Мэгги была маленькой, Марк Уилкен зимой вытаскивал свою снегоуборочную машину и строил для детей во дворе большую горку, с которой можно было кататься на санках. Работа была тяжелой, но он знал, как любят это дети. До смерти мужа Арлена Уилкен не пила три месяца и до сих пор не бралась за бутылку. Родители Мэгги были пьяницами, но они были настоящими, любящими родителями. Любовь окутывала их дом, оставаясь незаметной. А добрые дела и достоинства Аарона превозносила пресса, коллеги по школе, соседи по улице. Когда процесс уже заканчивался, Мэгги выходила из здания суда. Шаркая ногами, к ней подошел грузный седой мужчина. Он сказал:

– Что бы они там ни решили, я сразу тебе поверил. Я поверил тебе с первого дня.

Глаза его были добрыми. Хотя Мэгги было трудно доверять незнакомым мужчинам, она была благодарна этому человеку, который оказался на ее стороне. Он оказался единственным, кроме родных и самых близких друзей. Единственным человеком, который поверил ей и посмел сказать об этом.

А Аарона Ноделя безоговорочно поддерживали другие учителя, ученики, журналисты, автозаправщики, кассирши в магазинах. Ему верили те, кто никогда с ним не встречался и никогда не встречался с Мэгги. Все голосовали за Аарона Ноделя еще до того, как дело дошло до суда.

– Мир хотел думать, что этот симпатичный мужчина просто не может сделать то, что он сделал, – сказала Арлена. – Защищая его, они чувствовали себя в безопасности.

Это тот же самый мир, который хочет, чтобы ты восхвалял только тех, кого уже восхваляют, тех, кого общество повсюду принимает.

Видя, как люди реагировали на историю Мэгги, я испытывала некое беспокойство. Даже те, кто верил ей, считали, что она поступила безрассудно. В конце концов, что именно сделал Аарон Нодель? Он не насильник, говорили мне. Он отличный учитель, семейный человек. Он не заслуживает того, чтобы его жизнь рушилась из-за этого.

Но то, в чем обвиняли Аарона Ноделя, так же губительно для ребенка, как если бы оно происходило без взаимного согласия. Общество воспринимает девушек типа Мэгги как взрослых людей, способных принимать здравые и правильные решения. Она была яркой девочкой, переживавшей определенные трудности. Хороший учитель типа Аарона Ноделя мог стать катализатором и наполнить ее жизнь уверенностью и теплом. Но он поступил совсем иначе.

Многие мужчины и женщины, которым я рассказывала историю Мэгги, говорили мне: «Она сама этого хотела. Она напрашивалась на это». Но я считаю, что Мэгги Уилкен на это не напрашивалась. Она приняла это, как ребенок принимает любой подарок или конфету. У женщин есть сила, но у детей нет. Мэгги страстно мечтала о любви. Ей нужен был человек, который сказал бы, что она нужна и важна для этого мира. Но желание ее растоптали, сочтя слишком бесстыдным.

Аналогичную динамику я встречала, когда разговаривала с людьми о Слоун и Лине – особенно с их близкими, друзьями и соседями. Когда мы говорим о желании, кажется, что никто не хочет, чтобы желание испытывал кто-то другой, в особенности женщина. Брак – это нормально. Брак – это особая тюрьма, особая ипотека. В семье можно приклонить голову, и здесь всегда найдется миска для собаки. Если же ты занимаешься сексом на стороне, если пытаешься устроить ванну с паром, то все, чего ты боишься, может осуществиться. Последний мамин урок – никогда не показывать другим, что я счастлива, – я усвоила много лет назад, еще в детстве. Однажды отец по собственной инициативе купил мне запрещенную русалочку, которая в ванне меняла цвет, – баловство для испорченных девочек. Он никогда не просил, чтобы я не говорила матери. Я сама себе это приказала.

Арлене Уилкен кажется, что в ее жизни наступила некая отсрочка. Ей хотелось бы рассказать мужу, что у них появился новый путь. Ей хотелось бы убедить дочь. Но Мэгги стала тихой, отстраненной, сдержанной. Она научилась не раскрываться перед другими людьми. Все, что она скажет, может и будет использовано против нее.

Кроме того, время сейчас неподходящее. Совершенно понятно, что у нее нет поводов для радости. Да, она обнаружила образцы почерка. Но буквально накануне Мэгги Уилкен узнала, что Аарон Нодель стал новым помощником тренера команды гольфистов школы Шайенн. Его фотографию поместили на школьном сайте: он улыбается и держит руки за спиной. Он потяжелел и раздался со времени процесса. Теперь он не такой бледный. Он кажется здоровым и вполне довольным жизнью. Его сфотографировали рядом с пятнадцатью девочками – брюнетками и блондинками. И парочкой рыжих.

Благодарность

Спасибо тебе, Джексон. Я не до конца еще исчерпала запас твоей доброты, но собираюсь потратить на это дело остаток жизни. Спасибо моим родителям, которые дали мне много, очень много за то короткое время, когда мы были вместе. Спасибо Эве, которая спасла меня. Спасибо моему брату, который спас себя. Спасибо, Сидней: все, что ты сделал для меня, парит в небе, как горящие китайские фонарики. Спасибо вам, сестры мои, Эбони, Кейтлин, Джен, Беван, Карен, Бет, Дана, Ильда, Люсия, Кэролайн, Эмили, Кристина, Лора, Крисси, Дара, Зоя, Камилла, Рут и Шарлотта. И тебе спасибо, Эдди.

Огромную, безмерную благодарность хочу я высказать своему редактору Джофи Феррари-Адлер, который поверил в меня и терпеливо ждал. Спасибо за спокойную элегантность, с которой он настаивал, но не требовал. Спасибо лучшему в мире литературному агенту Джен Джоэл. Спасибо Джону Карпу – похвала такого человека способна в каждого вселить безмерную гордость.

Спасибо всем, кто сразу поверил в меня, спасибо редакторам, которым понравилась моя история. Спасибо вам, Дэвид Грейнджер и Тайлер Кэбот. Спасибо всем, кто, как они, составил свое мнение раньше остальных читателей. Спасибо моему кумиру, который при личном знакомстве оказался еще лучше, чем я себе представляла: спасибо вам, Адам Росс. Спасибо фантастическим художникам Лесли Эпстейн и Ха Цзин, которые щедро делились со мной своими знаниями и стали для меня чуткими и бескорыстными учителями. Спасибо Мэтту Андри, Джастину Гарсии и Кэтрин Коу, которые указали мне нужное направление. Спасибо за вашу мудрость и сердечность. Спасибо вам, Ник Пачелли и Сьюзен Геймер, за то, что вы все правильно поняли. Спасибо Майку Загеру за то, что посоветовал мне написать что-нибудь теплое, хотя я и не воспользовалась этим советом. Спасибо Мэтту Сьюмеллу за то, что наконец-то прочел то, что я написала. Спасибо Джордану Родмену за фиолетовый и черный цвета и за все, за что я еще не поблагодарила, но сожалею об этом. Спасибо Элисон Форнер за обложку – мне кажется, что она существовала всегда.