Этого не произошло, и объяснение может быть только одно: на видеозаписях есть что-то, что совершенно очевидным образом несовместимо с «версией» об естественных причинах смерти. Следовательно, версия источников WSJ в разведке сводится к некоей «самодеятельности» каких-то российских силовиков (ФСБ? ФСИН?) без согласования с Путиным. Называя эту версию «наивной», а ее авторов «ничего не понимающих в том, как функционирует Россия», я, как мне кажется, еще мягко выразился. Это полная чушь. Могу себе представить, как условный Патрушев, обдолбавшись телевизором, решил, что сейчас правильный момент, чтобы убить Навального. Невозможно представить, чтобы придумав такое, он не пошел бы к Путину это согласовывать. Мало ли какие у Путина планы! Что там крутится вокруг обменов. Как Путин видит себе дальнейшую судьбу своего злейшего врага, своего персонального узника. Конечно, все разведки ошибаются (вспомним совсем недавнюю историю про «гаванский синдром»). Но в данном случае я, скорее, согласен с Иваном Ждановым (https://t.me/ioannZH/2712) — тут не ошибка по глупости, это намеренный вброс. Американцы хотят вернуться к переговорам об обмене, перед выборами администрации Байден очень нужно вернуть Эвана Гершковича (журналиста как раз-таки WSJ), и смягчение публичной риторики, увы, может быть одним из условий российской стороны, одним из шагов к возобновлению переговоров. Если это так, то это очень грустно: Путин опять их разводит и опять кинет.

  Леонид Волков - По поводу публикации в Wall Street Journal (о том,... | Facebook

April 28, 2024 05:10

Telegram: Contact @polka_academy

Полка ​​В Individuum вышла книга «Волчье время. Германия и немцы: 1945–1955» журналиста Харальда Йенера. Он пишет об аспектах повседневной послевоенной жизни: чёрные рынки, расчистки руин и восстановление традиционных карнавалов, для которых эти руины становились жутким фоном; семейные и гендерные отношения; статьи в женских журналах и кинематограф; взаимодействие местных с «переселенцами» и победителями; сексуальный террор, жертвами которого стали тысячи немок. Все эти драматичные, страшные и часто нелепые сюжеты нужны, чтобы дать свой вариант ответа на главный вопрос: какие условия должны сложиться, какие жертвы нужно принести, сколько времени должно пройти, чтобы один народ осознал и принял наконец коллективную вину за геноцид другого народа, чудовищные военные преступления и десятки миллионов смертей. За «часом ноль» последовало время не коллективной рефлексии, а скорее индивидуалистических попыток выжить — физически, психологически и морально. «Инстинкт самосохранения отключает чувство вины», — пожалуй, самая часто цитируемая строка из этой книги. Йенер пишет, как немцы «состязались друг с другом в поисках как можно более максималистской трактовки духовной ситуации, при которой немецкие страдания ставились выше страданий их жертв», переживали эйфорию при виде собственных разрушенных городов, искали замену утраченной национальной гордости в трайбализме, а собственной идентичности — в журналах, стихах и песнях, пытаясь начать новую жизнь или хотя бы как можно скорее забыть старую. Рассказы о масштабных политических, экономических и культурных событиях постоянно перемежаются выдержками из писем, репортажей, стихов и дневников обычных немцев. 30 апреля 45-го четверо только что переживших авианалёт интеллигентов находят на городской улице белого вола. Просят какого-то солдата застрелить его и нерешительно принимаются за разделку туши, но на добычу набрасывается голодная толпа. 8 июля 45-го Бригитте Айке впервые за долгое время отправляется на танцы и разочарована острым дефицитом мужчин. Вывод из этих размышлений такой: покалеченных, голодных и раздавленных заставить прозреть невозможно. Честный разговор об ответственности за трагедию может произойти только спустя время, и инициатором его выступят не отцы и матери, а дети и внуки.

  Telegram: Contact @polka_academy

April 28, 2024 05:09

Видео | Facebook

«Я там был и понял, что жизнь — одна, и умереть подонком — это плохо. И поэтому, когда началась война, я это не мог принять: как?.. Я сказал: “Не-не-не, я в это не вписываюсь, я не могу быть на стороне зла”. Мне кажется, что если бы наши фюреры, так сказать, сейчас получили лейкоз и выкарабкались бы как-то… я думаю, что взгляд бы был на жизнь другой уже… где-то 100 тысяч там умерло, 50 тысяч туда отправили. Для них смерть — это абстракция» © Олег Тиньков

  Видео | Facebook

April 28, 2024 02:54

Противостоять большому злу очень страшно. Но... - Dmitry Chernyshev | Facebook

Противостоять большому злу очень страшно. Но гораздо страшнее к нему присоединиться.

  Противостоять большому злу очень страшно. Но... - Dmitry Chernyshev | Facebook

April 28, 2024 02:54

Abbas Gallyamov - НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН... | Facebook

Чем более индоктринированным становится режим, тем чаще победителем во внутриаппаратных схватках оказывается тот, кто выступает с позиций чистоты доктрины. Всякий, кто сопротивляется ему, опираясь на здравый смысл, в какой-то момент окончательно теряет всякие шансы. «Патриотическая» ортодоксия предполагает, что Навальный - враг, а на войне врага, как известно, убивают. Чем больше проливалось на фронте крови, чем яростнее становилось противостояние с Западом, агентом которого считался Навальный, тем сложнее сторонникам умеренности было объяснять Путину, что убивать Навального не надо. Почему не надо-то? Одним человеком больше, одним меньше… В ситуации, когда счёт трупов идёт уже на сотни тысяч, жизнь одиночки - тем более врага - теряет всякую ценность. Бояться Запада? Так он сдувается, вон уже помощь Украине сокращать начал. Опасаться общественного мнения? Так не вы ли говорили, что народ сплотился вокруг патриотической идеи и поддерживает все действия своего президента?.. В какой-то момент спорить с этим становится невозможно.

  Abbas Gallyamov - НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН... | Facebook

April 28, 2024 02:53