Например, когда видишь шестерых узбекских хлопкоробов, в тюбетейках, в полосатых стеганых халатах, завернутых на голову, в спущенных штанах и сапогах с галошами, сияющих золотозубыми улыбками от восторга перед достижениями европейской цивилизации, примостившихся на стенных писсуарах в общественном туалете на Всесоюзной выставке достижений народного хозяйства.

Чувство, которое испытываешь к этим шестерым атлантам, полуподпирающим кафельную стену, иначе как «поразизмом» не назовешь.

Вот истории из серии «Поразизмы».

Нечаянно попадаю в студию, где репетируется детская передача.

Две тетки в возрасте мадам Грицацуевой, на двоих никак не меньше трех центнеров весом, в поту от усердия, сложив губки бантиком, выводят умильными голосами: «Мы маленькие зайки... Тра-ля-ля, ляля! Мы маленькие зайки!»

— Не верю! — кричит режиссер, такой как бы Станиславский, но черный, как сапог, тощий, будто кочерга, и прокуренный, как пепельница. — Не верю! Не зайки! Совершенно вы не зайки! Не верю!

Поверить действительно невозможно, особенно когда это не только слышишь, но и видишь!

(Триллер)

В диком медвежьем углу Бурятии геологическая партия ставит буровую установку. Дня через два приезжает бурятский старичок, словно сошедший со старинной фотографии или гравюры. На чубарой мохнатой лошадке, в синем стеганом халате и толстых сапогах с загнутыми носами, даже трубочка, которую он постоянно посасывает, у него старинная — китайская фарфоровая. Полдня он молча наблюдает за работой геологов, вероятно, все это время строя н уме фразу на русском языке. Наконец скрипучим, как старое дерево, голосом спрашивает здоровенного сибиряка в мазуте, кивая на буровую установку:

— Э-э-э-э... эдо, паря, чего примерно эдо, этой штукой делают?

— Бурят, дак... Бурят!

Немой ужас в глазах старого бурята.

Надо добавить, врача «скорой помощи», где работал мой приятель. Он-то и рассказал мне эти три эротические истории.

Приезжаю по вызову в огромную коммуналку, в которой проживает не то одна многочисленная, не то несколько еврейских семей, где уже не разобрать, кто кому родственник. Народу, как ворон на помойке. Куча детей, набитые какой-то рухлядью коридоры, стойкий запах уксуса и жареного лука. Толстые усатые тетки в халатах и волосатые мужики в майках.

Невероятно толстая старуха в полужидком состоянии. Сердечный приступ. Уколом спазм снимается. Сижу, как положено по инструкции, но все уже позади, все счастливы...

Тут входит шустрый старичок, похожий на дятла. В тапках, в майке и галифе с подтяжками. Долго ходит вокруг меня, изучая оценивающим взглядом. Рассматривает чемоданчик с лекарствами и инструментом. Наконец,глядя, как попугай из клетки, од ним глазом, испытующе спрашивает:

— Скажите, вы врач, да? Не фельдшер, нет? И дан но работаете? Что? Целых пятнадцать лет? И что, все на «скорой помощи», да? А скажите только правду и не удивляйтесь, что я вам говорю. Скажите, это прав да, что от мацы развивается импотенция, да?

-— Да кто вам сказал? С чего бы это? Там же, на сколько я знаю, одна мука и вода!

Торжествующий вопль старичка куда-то в глуби ну квартиры:

— Ты слышала, да? Врач сказал!

Долго и с большим чувством жмет мне руку на прощание.

Как всегда, звонок на станцию. Почему-то к телефону просят врача-мужчину. Сановитый мужской голос просит, очень вежливо, во-первых, чтобы при ехал врач-мужчина, во-вторых, чтобы врач, прежде чем войти в квартиру и после того как замок будет открыт, сосчитал до тридцати и только после этого переступал порог.

Решаю — попытка суицида! Я уже с такими штуками сталкивался. Лезет клиент в петлю, вышибает йогой табуретку и несколько секунд висит, пока его и I петли врач «скорой помощи» не вытащит. Какой-то особый в этом кайф ловит!

Одним — для острых ощущений, другим как отмазка от суда — мол, придурок, да мало ли чего... Я не следователь, я врач, к чему мне разбираться...

Поэтому, как только цепочка загрохотала, я плечом вперед и в квартиру!

Успел заметить, как по коридору запрыгало нечто в белой простыне, сильно похожее на беременную кенгуру!

Врываюсь в комнату. Мужчина с дивана мне с укоризной:

— Ну что же вы! Я же просил...

Фигуру он собою являет несколько странную. Лежит на спине, огромное брюхо под простыней. И это брюхо ведет себя как-то неадекватно и как-то от мужчины независимо. Вздрагивает, всхлипывает совершенно по-женски...

Тут мужчина просит сестру удалиться и повествует мне печальную историю.

В том НИИ, где он занимал должность некоторого начальника, с некоторых пор появилась некая дама неприступности чрезвычайной! Именно эта неприступность и заинтересовала моего пациента, и заставила его, в общем-то, совершенно свободного и независимого еще человека, с одной стороны, чуть не год настоятельно за дамой ухаживать, а с другой стороны, по его выражению, принять все меры к увековечиванию долгожданного и неповторимого момента первого слияния в экстазе...

Для этого, как человек технически образованный и склонный к фотолюбительству, он понаставил фотоаппаратов и фотовспышек. От затворов протянул хитроумную систему ниток и проволочек к петле, в которую в момент обладания просунул ногу, и в наиболее фотогеничный момент в положении «дама-амазонка» систему дернул!

Результат был умопомрачительный. Множественные фотовспышки, грохот взорвавшегося магния так испугали даму, что у нее получился конфуз, именуемый в народе «зажим», который, как подозревал теперь пострадавший, случался у дамы и раньше, что и было причиной ее неприступности и неподатливости на уговоры.

— И вот теперь мы в этом, согласитесь, двусмысленном положении. И что делать, ума не приложу, просто теряюсь! А завтра у нас аудит! — закончил свой рассказ неудачливый папарацци.

— Ну, положение как раз недвусмысленное... По пробуйте теплую ванну...

— Вы думаете?

Я набрал ванну. Фотолюбитель проскакал туда, неся вздымающийся живот в руках.

Минут через пятнадцать он вышел освобожденный, как Прометей от оков, в халате, с простыней через руку и хлебосольно предложил:

— Кофе, коньяк?

В ванной, как русалка, навеки покидающая берег, плескалась дама...

Начинается, как и первые две, да и как все истории врача со «скорой помощи», со звонка на станцию. Судя по голосу, звонит немолодая, очень вежливая, интеллигентная дама.