разобрали в конце 1920-х для строительства театра Мейерхольда (ныне – Концертный зал им. Чайковского).

Времена были сложные. Муж Ирины Сергеевны был студентом. На руках ребёнок. Днём Ирина Сергеевна работала медсестрой в больнице, а по вечерам печатала на заказ тексты. Выглядит всё просто, если не учитывать один аспект, который, как правило, булгаковеды забывают упомянуть: Ирина фон Раабен – урождённая графиня Каменская, выпускница Смольного института. Её отец – генерал-майор Сергей Николаевич Каменский, в 1918 году вступил в РКП(б), работал во Всеросглавштабе и Военной академии РККА. Благодаря этому у Каменских/Раабен была огромная шестикомнатная квартира в центре Москвы. Весной 1924 года генерал Каменский был первый раз арестован, и именно в это время Ирина Раабен покинула квартиру на Тверской. Несмотря на репрессии, Сергей Каменский дожил до 83 лет и умер в 1951 году.

В общем, сама биография Ирины Раабен – совершенно дикое сочетание падения с социальных верхов куда-то вниз, но при этом с каким-никаким устройством в новой жизни. Впрочем, повторим, даже при общей устроенности, тяжело жилось всем.

Впрочем, о её жизни известно мало, мемуаров она не писала, но в сентябре 1970 года рассказала Мариэтте Чудаковой и Елене Сергеевне Булгаковой о сотрудничестве с писателем. Делиться воспоминаниями она отнюдь не рвалась – потребовалось посредничество её племянника Александра Зимина, выдающегося специалиста по истории России XV–XVI веков (сама Ирина Сергеевна тоже оставила след в науке – стала доктором геолого-минералогических наук).

Ирина Сергеевна за давностью не помнила, кто именно направил к ней Михаила Афанасьевича. По её словам, «внизу помещался цирк. Артисты, братья Таити, печатали у меня свои куплеты. Может быть, они направили ко мне Булгакова». Цирк музыкальных клоунов братьев Таити (настоящая фамилия – Феррони) размещался, скорее всего, не в доме, где жила Раабен, а в здании цирка Никитиных (сейчас это здание перестроено и в нём находится Театр сатиры) или в здании театра, на месте которого сейчас находится концертный зал им. Чайковского. Других ссылок на то, что Булгаков мог быть знаком с братьями Таити, мы не встречали. Не упоминаются они и в его творчестве (в отличие от, например, клоуна Виталия Лазаренко).

Знакомство их состоялось в конце 1921 года. По словам Ирины Сергеевны, это было в сентябре, но такая датировка представляется крайне маловероятной: в таком случае она была чуть ли ни первым человеком в городе, с которым сошёлся писатель – Булгаков, по мнению Бориса Мягкова, приехал в город примерно 28 сентября…

Ирина Сергеевна печатала под диктовку Булгакова повести «Записки на манжетах», «Дьяволиада», «Роковые яйца», рассказ «№ 13. Дом Эльпит-Рабкоммуна» и роман «Белая гвардия». «Записки на манжетах» печатались бесплатно – Булгаков обещал заплатить позже, когда повесть будет опубликована.

Он долго не мог её опубликовать и лишь с большим трудом пристроил в берлинское издание «Накануне».

Интересной была метода работы писателя – «записки» печатались без черновика: «у него в руках были, как я помню, записные книжки, отдельные листочки, но никакой рукописи как таковой не было. Рукописи, могу точно сказать, не оставлял никогда. Писала я только под диктовку. Он упомянул как-то, что ему негде писать». Правда, если мы обратимся к «Театральному роману», то мы поймём: никакого особого смысла в том, чтобы печатать его рукописи с черновика, не было, поскольку Булгаков правил текст на ходу – в процессе печати.

Ирина Раабен помогла Булгакову написать письмо Надежде Константиновне Крупской с просьбой повлиять на жилтоварищество дома № 10 на Садовой, где его не хотели прописывать. Из рассказа «Воспоминание» следует, что Булгаков написал письмо на имя В. И. Ленина, а к Крупской зашёл по дороге, и она сочла, что тревожить предсовнаркома из-за такой мелочи не стоит. На самом деле всё было несколько иначе: Крупская руководила Главполитпросветом, а Булгаков работал в Лито ГПП и был, таким образом, её подчинённым. Так что шёл именно к ней, ну может, помянул Вождя в том смысле, что, если она не поможет… Помогла.

Работу над «Белой гвардией» Булгаков и Раабен не закончили: «Я уехала с этой квартиры весной 1924 г. – в апреле или мае. У меня осталось впечатление, что мы не кончили романа – он кончил его позднее. Когда я уехала на другую квартиру, знакомство наше, собственно, прервалось, но через несколько лет я через знакомых получила от него билеты на премьеру “Дней Турбиных”. Спектакль был потрясающий, потому что всё было живо в памяти у людей. Были истерики, обмороки, семь человек увезла скорая помощь, потому что среди зрителей были люди, пережившие и Петлюру, и киевские эти ужасы, и вообще трудности гражданской войны… И в моей семье были бедствия – с отцом, братом; дети; очень ранняя болезнь и смерть мужа, трудности…»

Естественно, Ирина Раабен не могла не стать жертвой булгаковских розыгрышей. Он, например, однажды рассказал, что «добираясь до Москвы, шёл около двухсот верст от Воронежа пешком – по шпалам: не было денег». Понятно, что от Воронежа до Москвы Булгаков не ходил – не было в его жизни такого маршрута. По предположению Мариэтты Чудаковой, «именно таким образом он проделал осенью 1921 года часть пути из Батуми до Киева к своим родным, откуда уже выехал в Москву». Такое возможно – путь от Батуми до Москвы через Киев занял у Булгакова около месяца, так что некоторые пешие путешествия вполне могли иметь место. Правда, вряд ли они могли быть длительными – в «Записках на манжетах» писатель жаловался на постоянное недоедание.

Кроме всего прочего, есть основания полагать, что отношения Булгакова и Раабен вышли за пределы чисто деловых. «Было видно, что жилось ему плохо, я не представляла, чтобы у него были близкие. Он производил впечатление ужасно одинокого человека. Он обогревался в нашем доме. (…) Он был голоден, я поила его чаем с сахарином, с черным хлебом; я никого с ним не знакомила, нам никто не мешал». То есть о существовании Татьяны Николаевны Лаппа Ирина Сергеевна не подозревала, а сами отношения машинистки и писателя становятся более похожими на роман, чем на повесть… Не она ли изображена в булгаковском рассказе «Псалом»?

Список использованной литературы

Поскольку данная книга носит публицистический характер, автор не озаботился созданием системы ссылок (за что критиковал Ярослава Тинченко), да и сам список литературы и источников носит во многом условный характер – автор использовал круг литературы значительно более широкий, касающийся не только биографии Булгакова. Так что скорее это список книг по теме, с которыми автор знаком и которые он считает достойными прочтения.

1. Варламов,