помните также и Нюрнбергские принципы, которые были разработаны в 1950 году комиссией ООН по международному праву. И конвенция ООН 1968 года о защите жертв войны и неприменении срока давности к такого рода преступлениям. Самое главное наследие Нюрнберга в том, что сейчас в международной практике зафиксирован принцип персональной ответственности лиц, в том числе руководителей, за преступления, которые совершаются против человечности. И это тоже очень важный принцип, который останется с нами навечно.

— Сейчас нередко слышны голоса о том, что ООН стала неэффективной, что документы, которыми она руководствуется, давно требуют серьезной ревизии, что Нюрнбергский процесс — исторический атавизм, что миру уже нет смысла прислушиваться к эху Нюрнберга, что история человечества понеслась вскачь, стуча золотыми копытами, как писал классик, «по головам дураков». Как, на ваш взгляд, хватает ли Организации Объединенных Наций?

— Для начала я хочу выделить тезис о том, что ООН устарела и нуждается в реформе. ООН является не чем иным, как отражением коллективной воли государств, которые являются ее членами. Эффективность ООН измеряется желанием государств сделать ее работу эффективной. Это не какой-то потусторонний орган, это мы с вами — ООН — государства, которые принимают совместные решения. ООН пережила разные эпохи: эпоху холодной войны 50-х годов, эпоху оттепели, эпоху перестройки, эпоху развала 2-блоковой системы мироустройства. Сейчас формируется новая, многополярная система. И тем не менее ООН всегда востребована. Существует так называемая министерская неделя в Нью-Йорке, когда в первую неделю заседаний Генеральной ассамблеи ООН традиционно приезжают министры иностранных дел, выступают с речами. Но сейчас министров там никто не замечает — приезжают главы государств, президенты, премьер-министры. Дискуссия продолжается целую неделю, в том числе на ночных заседаниях, потому что каждый хочет выступить. Это мероприятие используется руководителями государств и для двусторонних встреч, обсуждения актуальных вопросов международной жизни. То есть ООН востребована — это мой первый тезис.

Второй тезис. Как любой живой механизм ООН нуждается в постоянной настройке, поднастройке, перенастройке. Какие-то органы ООН, может быть, не прекращают свою работу — мы не можем этого сделать, поскольку тогда надо пересматривать устав ООН, — но оказываются в положении «спящих красавиц», например, Совет по опеке. Новое применение найти ему очень сложно. Но тем не менее процесс реформирования ООН происходит постоянно.

Только что в ООН было принято решение о новых целях устойчивого развития на последующие 15 лет. Это очень важное решение, которое настраивает ООН на новые задачи в оказании содействия государствам в устойчивом развитии — во всех отраслях, не только в области преодоления бедности, слаборазвитости, но и в вопросах, связанных с установлением правопорядка, верховенства закона, борьбы с преступностью, с коррупцией.

— Свою деятельность в ООН вы фактически начали более четверти века назад. За это время у вас неизбежно должно было выработаться, если можно так выразиться, планетарное мышление. По вашему мнению, после развала Советского Союза мир стал более прочным или более хрупким?

— Угрозы глобальной военной катастрофы, как она была раньше, сейчас нет. Но это не означает, что мир стал более стабильным. Он стал менее предсказуем. Вместо глобального противостояния двух блоков мы видим огромное множество конфликтов, кризисов, межгосударственных конфликтов, внутренних конфликтов с международными последствиями — потоки беженцев, перемещенных лиц, страдания людей. И, к сожалению, эти конфликты не сокращаются, а множатся. И это вызов нашей эпохе, с которым также нужно как-то справиться. И в этой связи роль ООН может быть более эффективной, более действенной. Я помню 80–90-е годы, когда все ведущие страны мира сами активно участвовали в операциях ООН по поддержанию мира, направляли свои воинские контингенты в разные регионы. Сейчас крупные державы этого не делают, этим занимаются в основном африканские и азиатские страны. И я не думаю, что это способствует повышению эффективности миротворческих операций ООН.

— Хотели бы вы видеть Россию в составе Европейского Союза?

— Россия слишком большая страна. И у России есть свои интересы, свои структуры международного сотрудничества. Я имею в виду ШОС, Таможенный союз, ЕврАзЭС. Поэтому партнерство с Евросоюзом — равноправное, открытое, честное — это хороший вариант для России. Но едва ли всерьез можно говорить о том, что Россия может стать одним из членов Европейского Союза.

— Хотя вы и публичный человек, о вашей личной жизни абсолютно ничего не известно.

— Мне скрывать нечего. Мы живем вместе с моей супругой уже много лет, даже страшно подумать, сколько. Двое детей, они уже выросли. Уже трое внуков. У нас хорошая, дружная семья.

— Какие у вас увлечения? Любите ли вы рыбалку, охоту, гольф, может, не можете жить без шахмат?

— Моя работа не оставляет свободного времени. Я должен ездить по всему миру, по всем нашим проектным точкам: смотреть, что там происходит, встречаться с руководителями государств, подписывать документы. Нередко бывает такт, что за месяц я бываю в Вене 3–4 дня, а все остальное время я провожу в командировках. Причем, чтобы сэкономить время, я часто перемещаюсь из одной точки в другую в субботу и воскресенье, поэтому у меня и выходных, которые можно было бы посвятить увлечениям, практически не бывает. Зимой иногда удается выбраться покататься на лыжах, а летом погулять по лесу. Мне это очень нравится. К рыбалке я не очень склонен. Охоту, честно говоря, не очень люблю — мне жалко животных.

— Какое ваше любимое русское блюдо?

— Я очень люблю русскую кухню. Летом я с удовольствием ем хорошую окрошку. Зимой, может быть, хороший борщ, а перед едой рюмочку водки холодной — тоже неплохо.

— Вот вы и ответили на мой следующий вопрос, что вы предпочитаете из напитков…

— Ну, я не говорю, что предпочитаю именно водку. Но под настроение, с близкими друзьями, почему бы и нет?

— При такой чудовищной занятости друзья у вас остались?

— Мои друзья живут в Москве. Как правило, мы встречаемся, когда я бываю в столице или они к нам приезжают. Но это одна из превратностей судьбы, когда работаешь в таком режиме…

2016 г.

«Мои предки всегда были связаны со Святым престолом»

Беседа с президентом Ватиканского Трибунала Джузеппе Далла Торре дель Темпье ди Сангуинетто

Мне не раз приходилось мерить шагами бесконечные анфилады ватиканских дворцов. Впервые это было почти 30 лет назад, еще в советское время. С того памятного посещения до сих храню монеты, подаренные представителями Папского государства. А в 1996 году довелось общаться с Папой Римским Иоанном