Лучше не знать, что здесь случилось, есть вещи, о которых лучше не знать!

Когда Надя и Банан, запыхавшись, вышли на поляну, то Вилли стоял на коленях и молился.

Тело на дереве чуть покачивалось.

Вилли молился за душу Даниэля, а еще — за свою душу.

Он просил бога простить его.

За все, что когда-то сделал.

Даже за то, о чем уже не помнит.

К примеру, он помнит, как разбил отчиму голову обрезком водопроводной трубы.

Сейчас бы он этого не сделал.

— Надеюсь, ты слышишь меня, господи?

Бог не отвечал, да Вилли и не нуждался в ответе.

Просто такой мир, господи, говорил он, полный мерзости и гноя.

Надо бы все это смыть и начать заново.

— А вот если ты не дашь мне увидеть, что будет в том, новом мире, то значит, мое место — на этом дереве, рядом с Даниэлем, я прав, господи?

Бог опять не ответил, и Вилли заплакал.

Наверное, первый раз в жизни — он не помнил, чтобы когда-нибудь плакал!

Надя подошла к нему и погладила по черному плечу.

— Перестань, — сказала она, — лучше давай снимем тело с дерева и похороним!

Вилли кивнул.

Надо было похоронить Даниэля.

Он подошел к дереву и стал карабкаться.

Даниэль застрял между пятой и шестой ветками, если считать снизу. Вилли пыхтел, но лез.

Руки саднило, один раз он чуть не сорвался — неудачно поставил ногу. Но удержался, оставались еще две ветви.

Непонятное дерево, каким образом оно вымахало таким большим?

Наконец он оказался рядом с телом и спихнул его на землю.

Труп Даниэля глухо шмякнулся о траву.

Вилли показалось, что Белый Тапир пробурчал что-то невнятное.

Наверное, похвалил его — мертвые должны быть в земле, не так ли?

Когда Вилли слез обратно, то Надя и Банан стояли у тела и о чем-то говорили на непонятном языке.

— What? — спросил Вилли. — Что?

— Stones! — ответила Надя. — Камни!

Вилли понял.

Им нечем копать землю, но здесь есть камни, на краю поляны их так много, будто кто-то приготовил специально.

Они положат тело под дерево и завалят камнями.

А рядом будет стоять Белый Тапир.

И охранять Даниэля.

Существо с одним глазом, то ли бог, то ли посланник бога — Вилли решил больше об этом не думать.

Он таскал камни, Надя и Банан заваливали тело.

Было жарко, как и положено душным и влажным тропическим днем.

Камней пришлось принести много, Вилли устал.

Он был мокрым от пота, руки болели, но он носил и носил камни, пока Надя не сказала:

— Хватит!

Они удовлетворенно посмотрели на гору камней. Вилли снова показалось, что Белый Тапир шевельнулся.

И скосил в его сторону свой единственный глаз.

Вилли знал, что второй там, в брошенном неподалеку от дерева цилиндре.

Можно взять и вставить на место, вот только что-то говорило ему: нельзя!

— Пойдем! — сказал Банан и повернул в сторону зарослей.

Надя направилась за ним, Вилли послушно потащился следом.

Но потом остановился и попытался понять.

Даниэль лежал под грудой камней. Белый Тапир стоял рядом. Судя по всему, всем довольный.

Значит, дело было не в глазе.

«Цилиндр! — подумал Вили. — Надо взять цилиндр!»

Именно цилиндр здесь был лишним, если бы в нем действительно был глаз бога, то Даниэль остался бы жив.

А раз так, то цилиндр принадлежит тому, у кого его отобрали, — белому, который ничего не помнит.

Но не помнит сегодня — вспомнит завтра.

Вилли был уверен, что завтра все равно наступит, даже если Бог услышал его молитву и вскоре смоет весь мир, наслав на него новый потоп, — когда он был маленьким, мом часто читала ему Библию.

Но завтра все равно наступит, а значит, надо отдать цилиндр белому.

Банан и Надя были далеко впереди. Вилли торопливо догнал их, крепко держа цилиндр в левой руке.

Они шли медленно, о чем-то разговаривая.

Женщина говорила спокойно и нежно.

Вилли улыбнулся.

Так говорят, когда любят и не ждут смерти.

А значит — все они будут живы.

И простой черный парень из Брайтона, и молодая, светловолосая женщина, и потерявший память белый, и второй белый, который испугался мертвого тела и убежал обратно на берег.

Вон он, сидит на корточках у самой кромки песка и смотрит в сторону моря.

Вилли тронул Банана за плечо и протянул цилиндр.

Тот недоуменно посмотрел на Вилли, потом неуверенно взял цилиндр.

— It's your property! — сказал Вилли.

Банан не помнил, чтобы у него когда-нибудь была подобная штуковина, но если дают, то отчего бы не взять?

Надя о чем-то говорила с Марко.

Банан сел рядышком и стал смотреть на цилиндр.

Потом попытался отвинтить крышку, получалось это с трудом — кто-то уже пытался открыть и чуть не свернул резьбу.

Наконец крышка поддалась, Банан начал крутить сильнее.

Потом снял ее и положил на песок.

В цилиндре лежала какая-то ампула, а еще из цилиндра несло холодом.

Максим взял ампулу из гнезда, поднес к глазам и стал рассматривать.

Ампула как ампула, внутри что-то молочно-белое, хотя на солнце кажется серебристым.

Цветом похоже на сперму или лунный камень.

А еще на ампуле маркировка. ZZX 222.

Непонятно, зачем отдал ему это черный.

Хороший парень, вон какие таскал камни там, на поляне!

Банан посмотрел на ампулу, встал с песка и подошел к воде.

Вилли что-то крикнул ему в спину, но он не различал слов, — ветер, дующий с моря, относил их обратно.

Размахнулся и кинул ампулу в море.

Она пролетела недалеко, гальку в детстве он кидал ловчее.

Сверкнула на солнце и упала в воду.

Большая глупая серо-белая птица, приняв ампулу за мелкую рыбешку, сорвалась с соседней волны, подхватила ее клювом и полетела в сторону открытого моря, где фиолетово-синяя вода означала большие глубины.

Птица попыталась проглотить ампулу, что-то ей не понравилось, и она выронила ее обратно в воду.