идеологической напоминал аналогичное выступление мальчишек Жаботинского из Бейтара в 1929 году, когда они колонной, с флагами и криками «Стена наша», направились к Храмовой горе. Тогда, в 1929 году, марш Жаботинского закончился первыми в истории Иерусалима кровавыми беспорядками, в которых погибли десятки людей. Без сомнений, Ариэль Шарон видел себя тем сентябрьским днем вторым Жаботинским, правда у него за спиной теперь были не мальчишки из Бейтара с флагами, а полтысячи вооруженных до зубов агентов различных служб израильской безопасности. Марш Шарона закончился так же, как марш Жаботинского – массовыми беспорядками, переросшими в интифаду, Вторую интифаду. Нет в том никаких сомнений, что Ариэль Шарон хорошо понимал, к чему может привести его демарш на Храмовой горе. Некоторые историки, правда, утверждают, что у израильской стороны имелась предварительная договоренность с палестинской службой безопасности о марше Шарона, и палестинцы заверили израильтян в том, что никаких серьезных последствий такой марш иметь не будет. Две службы безопасности действительно на тот момент тесно сотрудничали (палестино-израильское сотрудничество по всем вопросам к тому времени достигло своего апогея). С высокой степенью вероятности можно утверждать, что марш Шарона являлся политической провокацией, таким себе ответом израильской стороны на провокацию Арафата в Кэмп-Дэвиде. Палестинцы, очевидно, израильской провокации не испугались и решили поднять ставки – забросали Шарона с Ликудом на Храмовой горе камнями, а затем перевернули Старый город с ног на голову. Булыжник всегда был доходчивым политическим инструментом, особенно на Святой Земле. Довольно вероятно, что обе стороны слишком увлеклись своими провокациями и контрпровокациями, полагая, что когда надо будет, они всегда смогут их остановить и вернуться за стол переговоров. Никто из палестинцев и израильтян в то время не мог знать, что за ними пристально наблюдают очень убежденные и очень страшные люди. Расскажи кому осенью 2000 года об Аль-Каиде, ее идеях и ее возможностях, никто бы не поверил. Пока Шарон, Барак, Арафат и все остальные играли свои интриги на их мир, надвигалась гроза оттуда, откуда ее никто не ожидал.

Довольно вероятно, что израильскому руководству перед окончательной сделкой с палестинцами требовалось рокировать власть у себя в государстве. Поскольку Израиль являлся страной демократической, его руководству требовался консенсус внутри страны, дело крайне сложное, настолько израильское общество было расколото на правых и левых. Это может показаться парадоксальным, но заключать сделку с Арафатом нужно было ястребу Шарону, а не голубю Бараку. Шарон сумел бы сдержать недовольство израильских правых, поскольку он был их лидером. Если бы сделку подписал Барак, то правые разорвали бы его на куски вместе с Арафатом, и никакого консенсуса бы в стране не состоялось, а вместе с ним и никакой не было бы сделки с палестинцами. К таким вот приходилось здесь прибегать все время хитростям, чтобы о чем-то с кем-то договориться. Сделку с Египтом в 1979 году, кстати, также провел один из самых хищных ястребов в израильской истории – Менахем Бегин. Руководство ООП с незапамятных времен имело неписаную политическую установку – переговоры с израильтянами нужно стараться проводить с теми евреями, которые были левых политических взглядов и которые были арабского происхождения. Половина Израиля была левых взглядов, и половина Израиля были выходцами из арабских стран, ничем, между прочим, кроме религии, от арабов не отличающимися. Однако арабские израильтяне не играли в политической жизни страны никакой практически роли (первый министр иностранных дел Израиля – выходец из арабской страны появился лишь через 40 лет после создания государства, и то он таким был единственным). Что касается израильских левых, то, как было сказано выше, подписывать серьезное мирное соглашение нужно было с правыми, иначе оно было не слишком надежным. Итак, палестинская дипломатическая формула была простой – договариваться нужно было с левыми, но подписывать договоренность нужно было с правыми, чтобы договоренность такая впоследствии не нарушалась. Возможно, именно таким путем все и пошло после неудавшегося саммита в Кэмп-Дэвиде, они просто не успели довести все до конца. Уже через полгода с небольшим, весной 2001 года, новым премьер-министром Израиля стал Ариэль Шарон. Вторая интифада шла полным ходом, а главным камнем ее преткновения был Иерусалим. Именно его, как утверждают многие западные историки, не смогли поделить в Кэмп-Дэвиде летом 2000 года Барак и Арафат.

И все же главным игроком на ближневосточной политической сцене, впрочем, как и на всех других политических сценах планеты, оставались по состоянию на тот момент времени Соединенные Штаты Америки. Да, Ясир Арафат мог выбросить Биллу Клинтону дипломатический номер, да, он имел право обидеться на своих оппонентов… но ненадолго. Затем могучая американская государственная машина начинала применять к Арафату различные меры принуждения, и тому не оставалось другого выхода, кроме как согласиться… до следующего номера, который он мог выкинуть в удобный для такого дела момент времени. Израильтяне, между прочим, действовали по отношению к США теми же методами. Это большое заблуждение считать американо-израильские отношения безоблачными и дружественными. В конце 80-х годов прошлого века, к примеру, их отношения были настолько сложными (они вообще-то всегда были сложными), что обе стороны друг с другом практически не разговаривали. Америка после окончания холодной войны всеми силами старалась наладить отношения с исламским миром, а Израиль ей в этом деле сильно мешал… своим присутствием. Весной и летом 2001 года американские международные перспективы выглядели блестяще, однополярный мир достиг апогея своего развития и никаких, казалось, врагов или препятствий на американском пути больше не осталось. Все будет так, как скажем мы, – думали на тот момент времени в Вашингтоне. Палестино-израильское окончательное урегулирование было делом лишь недолгого времени, пока в Вашингтоне и в Тель-Авиве не оформится новая администрация (власть в США также сменилась, теперь президентом страны был Джордж Буш-младший). Нужно было также некоторое время, чтобы применить к Ясиру Арафату меры принуждения к миру, нужно было наконец разрубить этот кровавый гордиев узел и поделить справедливо Иерусалим. Все это было не более чем техническими политическими, несложными довольно задачами, на выполнение которых могло уйти от силы год. Этого года у Америки не оказалось. Одиннадцатого сентября 2001 года на США напали, после чего начался закат эпохи однополярного американского мира. Америка стала втягиваться в одну войну за другой, проигрывать одну войну за другой, она стала терпеть поражение в глобализации, которую она же и начала, ее конкуренты стали усиливаться невероятными темпами. При этом надо понимать, что главным противником Америки на протяжении многих лет после 11 сентября 2001 года оказались мусульмане (причем всего мира). Вашингтон тогда немедленно вытащил на свет божий теорию американского идеолога холодной войны Сэмюэла Хантингтона о