только сейчас я вижу между ними настоящее сходство. Неявное. Такое, что в уме никогда картинку и не сложишь, но оно есть. Тот же пристальный взгляд карих глаз, темные, почти черные волосы, и одинаковая форма лица.

Папа. Дамир Таирович… Абашев.

Что я знала про отца Тимура? Только мелочь из отрывков его фраз и то, что они не ладят. А еще, что он очень и очень влиятельный человек. Божечки, во что же я вляпалась? В кого же я влюбилась? Просто с ума сойти. Так не бывает. Не в жизни… таких совпадений не бывает!

Сердце несется в груди, как сумасшедшее, и меня изнутри начинает потряхивать. Но если кому в этой гостиной и хуже, чем мне, так это Даму, у которого на лице отразилась такая мириада чувств, и который стоит один меж трех огней и явно разрывается между: выставить “гостей” или броситься ко мне.

– Помнишь, ты обещала меня выслушать? – говорит осторожно Дам, поднимая руки. – Ева...

Помню. Все помню.

На глаза попадается деревянная снежинка, которую он мне подарил, а в голове проносятся наши дни уединения, и мне этого хватает, чтобы моментально взять под контроль свои разметавшиеся в беспорядке мысли, сформулировав одну. Четкую и ясную: мне все равно! Папа, не папа, какая разница? Он просто мужчина, которого я полюбила и без которого я уже не смогу. А я просто его маленькая снежинка. Для нас это ничего не меняет, и я по-прежнему верю Даму как себе. Знаю, чувствую, что он не обманет и не сделает больно намеренно. Точно.

– Значит, ты… – начинаю и тут же замолкаю, до конца не сформулировав мысль, нервно сжимая пальцы в замок.

– Ева, – делает пару шагов в моем направлении Дам. – Клянусь, я тебе сейчас все объясню, только не надумывай себе ничего, – на лице настоящий испуг, и он снова хмурится. – Что бы там в твоей голове сейчас не происходило, просто верь мне, слышишь, снежинка? – делает еще один шаг. И в этот раз, когда он понимает, что я не дрогнула и не отшатнулась, мне кажется, я даже услышала его облегченный вздох.

– Надо же, вот это тон, Абашев! – слышу краем уха удивленный “выпад” той самой женщины, но мы оба благоразумно его игнорируем.

Она явно ему близка… хочется верить, что была.

Делаю неторопливый вдох-выдох, чтобы собраться и не повестись на эмоциях, которые захлестывают со всех сторон, и спрашиваю:

– Ты мне про Тимура хотел рассказать, да? Тогда... – киваю неопределенно, догадавшись почти мгновенно. Припоминаю попытки Дама со мной поговорить прямо перед праздником. Он хотел признаться. Чувствовал, что “пришло время”, но я сама все отодвигала. Видимо, не зря. Тяжело представить, какой была бы моя реакция, узнай я вчера днем. Эта ночь слишком многое поменяла в наших отношениях. Хотя, думаю, на мое решение быть с Дамиром это все равно никак не повлияло бы.

– Так он тебе еще и ничего не рассказал, Лина? – смеется Тим, выдавая снова это режущее слух “Лина”. – Ай да батя, молодец! В какой момент ты растерял все свое благородство и опустился до моего уровня? – говорит парень, а каждое его слово буквально пропитано ядом. Язвит, чем еще больше уверяет меня в правильности принятого решения.

Противным он был, противным и остался. Как вообще у такого мужчины, как Дам, мог вырасти такой сын с полным отсутствием понятия о морали!

– О твоем “уровне” мы еще поговорим! – рычит Дам, на мгновение оборачиваясь к Тиму, который только фыркает. – Да, Ева, я хотел! Просто… не успел, – снова возвращает свое внимание на меня Дам, поджимая губы. Уже смелее подходит, укладывая свои ладони мне на плечи, чуть сжимая, и я спокойнее выдыхаю, оказавшись в его руках. Только сейчас осознав, что все это время сжимала пальцы до боли в суставах и практически не дышала, держа себя в напряжении.

– Я все бы тебе рассказал, снежинка, – шепчет тихо, чтобы могла услышать только я. – Собирался. Сегодня. Сейчас, – в его темно-карих глазах плещется тревога, и я его прекрасно понимаю.

– Я знаю, – шепчу и киваю я. – Знаю, – натягиваю улыбку, пытаясь его приободрить. Хотя у самой в душе творится что-то невероятное. Будто мой мир перевернули с ног на голову.

– Знаешь, значит? – снова подает голос Тим, все-таки вынуждая меня на него посмотреть. Губы парня исказила поистине дьявольская ухмылка. А Дам, стоя рядом со мной, по-настоящему начинает закипать, и теперь пришла моя очередь хватать его за руку, потому что взглядом, который он бросил на сына, можно испепелять.

– Тим, перестань! – говорю, предупреждая, что лучше ему замолчать. Но того понесло. Он улыбается и смотрит на Дамира, явно ликуя и наслаждаясь своим сиюминутным триумфом:

– Хорошо как получается все, да, бать? – проходит по гостиной Тим. – А вот, например, то, что это его курорт, тебе твой “Дам” поведал, а, Лин? – разводит парень руками. – Или, может быть, что практика от универа никакая к херам не практика, а проплаченное им, – тычет в отца пальцем Тимур, – рабство для собственного сына, сказал? Осознаешь, к чему веду, да? За чьи деньги мы тут “отдыхаем”. Классно, правда?

– Что? – выдаю на выдохе, поднимая взгляд на поигрывающего желваками Дама. – О чем он говорит? Это не универ, а все… ты?

– Лучше замолчи, пока не поздно, Тимур, – говорит он так пугающе спокойно, что у меня по спине пробежал холодок. Но замолчи – это явно не про Тима.

– О-о-о, Евангелина, у меня для тебя есть новость еще покруче! Папик знал, кто ты такая. Прикинь?! С самого начала знал, что ты моя, – упор на последнем слове и тычок себе в грудь, – девушка. И приехала ты сюда со мной! Но все равно не постеснялся залезть тебе под юбку, ай, да молодец! Браво! Наставил рога собственному сыну, лишив его девчонку девственности, ай, какой…

– Тим! – вскрикиваю я, заливаясь краской стыда.

– Что?! – вопит четвертая участница “сцены”, вперив в меня свой насмешливый взгляд, от которого я бледнею и только чудом улавливаю то мгновение, когда Дам стремительно рванул с места в сторону Тима.

– Дамир! – женский визг.

– Дам, стой. Не надо! – кричу я, когда вижу, как, вцепившись в отворот куртки Тима, он ощутимо