Магнус сурово сдвинул брови:

— Вы молодой Ситон, да? Я видел вас на помолвке вашей сестры с моим сыном.

— Ого, да я тоже его помню, — ощетинился Тадеуш. — Но боюсь, Джаред не представил бы вас леди Чиллхерст, и мы тоже не собираемся делать этого. Отойдите, Ситон.

Джиффорд с раздражением посмотрел на Тадеуша.

— Мы знакомы. У нас с леди Чиллхерст общие интересы. — Он обернулся к Олимпии:

— Не правда ли, мадам?

— Совершенно верно. — Олимпия чувствовала, что воздух так напряжен, что его, казалось, можно пощупать. — Прошу вас, джентльмены, не ставьте в неловкое положение ни меня, ни вашего сына. Не устраивайте сцен.

Магнус и Тадеуш ответили ей недовольными взглядами.

— Как скажете, — пробурчал Магнус. — Меня удивляет, что Чиллхерст познакомил вас, прошу простить мою резкость.

— Чиллхерст не имеет к этому никакого отношения. — Джиффорд саркастически посмотрел на обоих мужчин:

— Я же сказал вам, что у нас с леди Чиллхерст общие интересы.

Мы оба состоим в Обществе путешествий и исследований.

Магнус скорчил гримасу, тогда как Тадеуш продолжал хмуриться.

Олимпия сурово оглядела свою новообретенную родню.

— Довольно. Мистер Ситон имеет такое же право, как и все, находиться здесь и беседовать со мной.

— Благодарю вас, мадам. К тому же я, как все, имею право пригласить вас сегодня на танец. — Джиффорд улыбнулся.

В ответной улыбке Олимпии сквозило сочувствие.

— Разумеется. Но к сожалению, должна отказать вам. — Она замолчала, так как ее взгляд упал на изысканный узор на крышке часов Джиффорда. — Не могли бы вы уделить мне пару минут, я хочу поговорить с вами.

Джиффорд усмехнулся, в его усмешке мелькнул триумф.

— С удовольствием, мадам, всегда к вашим услугам. Позвольте мне проводить вас к буфету.

Олимпия взяла протянутую Джиффордом руку. От нее не укрылось выражение сощурившихся глаз Магнуса. Тадеуш был мрачнее тучи. Она послала им успокаивающий взгляд. — Я сейчас вернусь, милорд, — обратилась она к графу. — Прошу извинить меня. Мне необходимо обсудить очень важный вопрос с мистером Ситоном.

— Так-так-так, — многозначительно бросил Парквилль вслед уходящей паре. — Интересное развитие событий, не правда ли?

Магнус и Тадеуш угрожающе обернулись на его голос.

Олимпия, не обращая внимания на предостерегающие возгласы и взгляды, увлекла за собой Ситона.

— Пойдемте, сэр, мне весьма важно поговорить с вами.

Я должна задать вам несколько вопросов.

— Можно полюбопытствовать о чем? — Джиффорд умело и ловко лавировал среди шикарно одетой публики.

— О ваших часах.

Лаконичный ответ совершенно сбил Джиффорда с толку.

— Какого черта вы интересуетесь моими часами?

— Я пока не могу вам точно ответить, но мне хотелось бы узнать, почему в качестве узора на часах вы выбрали морскую змею?

— Проклятие! — Джиффорд остановился у застекленной створчатой двери. Он напряженным испытующим взглядом смотрел на Олимпию. — Так вы все знаете?

— Думаю, да, — мягко ответила она. — Вы правнук капитана Эдварда Йорка.

Джиффорд непослушной рукой взъерошил аккуратно причесанные волосы.

— Тысяча чертей! Я предчувствовал, что вы догадаетесь. В вас есть нечто, заставившее меня понять, что вам удастся сложить кусочки единого целого и найти правильное решение.

— У вас нет причины беспокоиться, мистер Ситон. Разве мы не можем вместе разгадывать эту тайну? — Олимпия с любопытством посмотрела на него. — А почему вы скрываете свое происхождение?

— Я никогда не лгал, — устало ответил Джиффорд. — И Деметрия тоже. Мы носим имя Ситона. Просто мы не сообщили Чиллхерсту, кем был наш прадед.

— Почему?

— Потому что Капитан Джек Райдер был его заклятым врагом, вот почему. — Джиффорд почти рычал. — Райдер поверил, что Йорк выдал его испанцам, но это клевета. Его предал кто-то другой. В любом случае, Райдеру удалось сбежать с этого проклятого испанского судна.

И в Англию он вернулся богатым человеком.

— Мистер Ситон, прошу вас, чуточку потише! Не устраивайте сцен, на нас смотрят.

Джиффорд вспыхнул до корней волос и быстро огляделся, проверяя, не подслушивают ли их.

— Леди Чиллхерст, нельзя ли продолжить наш разговор в саду? Я не хочу, чтобы это собрание узнало о содержании нашей беседы.

— Конечно, пойдемте. — Встревоженная излишней горячностью Ситона, Олимпия позволила увести себя в благоухающую ночь.

— Мистер Ситон, мне понятен ваш интерес к пропавшему сокровищу, но я не понимаю, почему вы окружили себя такой таинственностью. Давняя вражда между вашими прадедами закончилась много лет назад.

— Вы ошибаетесь, мадам. Она никогда не закончится. — На его скулах заходили желваки. Сжатые в кулаки пальцы побелели. — Граф Флеймкрест объявил моему роду вечную вражду и поклялся отомстить. Он поклялся, что никогда не позволит Эдварду Йорку получить причитающуюся ему часть сокровища, которое они вместе спрятали на проклятом острове. Он завещал также своим потомкам сдержать клятву во имя семейной чести.

— Откуда вам это известно?

— Мой прадед оставил полный отчет о ссоре капитанов, приложив к нему вторую половинку карты.

— Значит, вторая половинка у вас? — возбужденно переспросила Олимпия.

— Само собой разумеется. Моя бабушка передала ее моему отцу. — Джиффорд криво усмехнулся. — Только это он и оставил нам с Деметрией. Он бы и карту заложил, если бы нашел, куда сбыть этот обрывок, по которому можно найти сокровища.

— А что было написано в бумагах вашей бабушки?

— Не слишком много. Она попыталась помириться после смерти отца с детьми Джека Райдера, но ее предложение отвергли. Она наказала моему отцу попробовать еще раз. — Он снова усмехнулся:

— Во имя старой дружбы между Йорком и Райдером.

Олимпия пристально всматривалась в него, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица.

— Ваша бабушка пыталась помириться?

— Да, но Флеймкресты никогда не стремились погасить вражду. Гарри, сын Капитана Джека, передал моей бабушке, что он намерен чтить клятву своего отца и не допустит, чтобы сокровище попало в руки потомков Йорка. Он заявил, что это вопрос чести рода.

— Вот почему вы так ненавидите Флеймкрестов, — задумчиво произнесла Олимпия. — Захватывающая история.

— Но это же несправедливо! — яростно зашептал Джиффорд. — Флеймкрест и его семья купаются в роскоши, а у нас с Деметрией нет ничего. Ничего!