— Дурачок. — Она усмехнулась. — Хочешь, лучше конфетку дам?

— Я что, маленький? — презрительно хмыкнул он и затянулся. Но тут же громко закашлялся, согнувшись пополам. — Ну и гадость, блин.

Сигарета полетела в сугроб.

— Успокаивает, как же. — Игорь сплюнул. — Ну давайте вашу конфету. А какая у вас?

— «Коровка». — Клава полезла в карман и достала пару конфет. — На, держи. И выбрось эту гадость.

— Клавдия Васильевна! — из машины выглянул Бодров. — Тут, кажется, кое-что намечается. Идите посмотрите.

— Связь с дежурным держи постоянно, — бросила Клавдия Игорю и вскочила в автобус.

— Вот этот в черном плаще, — сразу показал ей оператор. — Уже двадцать минут за Катей таскается. Мы решили форсировать. Тут один дом ремонтируют, всех выселили. Во дворе уже засада. Сейчас она туда свернет.

Фигура в черном плаще действительно следовала за женщиной как будто привязанная.

— Катя, все готово, — сказал оператор в микрофон. — Ты как?

— Леша, я в туалет хочу! — заныла женщина. — Давайте побыстрее.

— Через пять минут пописаешь. — Он отключил микрофон. Странно, Клава просидела с ним в одной машине целый час, и только теперь узнала, что его зовут Леша.

— А он ничего не заподозрит? — спросила Дежкина.

— Не должен.

— База, база! — вдруг раздался голос по монитору. — Я его засекла! У него нож!

— Где! Кто говорит? — Бодров вскочил. — Номер! Номер свой назови!

— Шестая! Он приближается! Мужчина в сером пальто. Метров десять справа.

Это была женщина в длинной песцовой шубе. Медленно брела по пустынному переулку. Снимали откуда-то с крыши.

— Не паникуй, — спокойно сказал Бодров. — Пушка где?

— В сумочке. — Женщина уже почти скулила. — Я не успею.

— Молчи. Мы успеем!

— Все, я сворачиваю во двор, — вмешалась Катя. — Он все еще идет за мной.

— Катя, подожди! — закричал оператор. — Тут у нас… Тебе отбой. — Он выключил ее микрофон. — Пока.

В переулке все произошло так мгновенно, что Дежкина даже не успела сообразить. Мужчина подскочил к женщине и выхватил нож. Но тут же повалился на землю, а женщина уже сидела на нем и застегивала наручники. Как это у нее так быстро получилось? Со всех сторон уже бежали люди.

— Что, с-сука, съел?! — ревела она, колотя его кулаками по спине. — Не получилось?!

— Отпусти, падла! Мне больно! — орал мужик. — Вы ошиблись, вы приняли меня за кого-то другого!

— Ну да! — Это уже был кто-то из оперативников, которые подняли мужика на руки и потащили к затормозившей рядом машине. — А нож тебе для чего? Пакуй его, ребята. Он у нас, козел…

— Ну вот и все. — Бодров выключил ее монитор. — Всех можно снимать.

— А Катя? — спросил оператор. — Может, ее немножко поводим? Этот в плаще…

— Нет, отстал, — сказала женщина по монитору. — Вы что, взяли кого-то?

— Да, кажется. Можешь садиться в тачку — и к нам. Конец связи.

Клавдия не могла пошевелиться. На душе вдруг стало как-то пусто и скучно. На все стало абсолютно наплевать. Бодров что-то еще говорил ей, поздравлял, предлагал еще кофе, а она только кивала и глупо улыбалась.

Его привезли через десять минут. Молодой белокурый парень в длинном сером пальто. И большой охотничий нож в чьих-то руках.

— Что при нем нашли? — спросила она у оперативника в черной маске.

— Ничего. — Он пожал плечами. — Нож, полиэтиленовый пакет и бумажник с деньгами. Документов не было.

— А Библия? Не было при нем Библии? И швейной машинки.

— Чего? — оперативники недоуменно переглянулись. — Какой швейной машинки? Ничего при нем не было.

— Ты, Эльдар?! — вдруг воскликнул кто-то из парней. — Эй, да я его брал две недели назад. Он шубы просто снимает. Это не тот!

— Клавдия Васильевна! — К Дежкиной подбежал Игорь и остановился, тяжело дыша.

— Что?! — Все внутри у Клавы похолодело. — Убийство?

— Нет, побег.

— Фу-у, ты уже говорил. — Клава устало вздохнула.

— Карев, — тихо сказал он.

Понедельник. 19.40 — 22.09

Кленов лежал на кушетке и стонал от боли. Голова и рука у него были перебинтованы.

— Как это случилось? — тихо спросила Дежкина, присев на стул.

— Ох, мамочки, — со злостью простонал тот, заскрипев зубами. — Давно меня так не мяли.

— Рассказывай. — Клавдия перешла на «ты».

— Ну как. Привез его на допрос, стали выводить, а тут бабок целая куча. Машину окружили, и давай орать. Да такие боевые: «Страдальца за веру мучают! Изверги! Ироды!» Ну и все такое прочее. Не стрелять же в них. Пока наряд подоспел, они Карева схватили и потащили куда-то. Я за ним, а меня по башке чем-то шарахнули — и ногами… А еще плачут, что пенсия у них маленькая…

— А Карев что?! — перебила его Дежкина. — Он-то хотел бежать или нет?

— Не знаю. Сам не могу понять. — Коля с трудом сел. — Сначала вроде не хотел, даже отбиваться от них пытался, а потом и сам меня пару раз. И как сквозь землю.

— Дежкина, к Чапаю. — В дверь заглянула Люся-секретарша. — И быстро.

— Уже иду. — Клавдия встала. — Ладно, лежи. Потом поговорим.

Василий Иванович сидел за своим столом и со злостью черкал какой-то документ.

— Ну что, доигралась, Дежкина?! — закричал, как только Клава вошла. — Допрыгалась, госпожа следователь?! И что прикажешь теперь делать?

— Василий Иванович, я же… — Клава готова была заплакать.

— Что — ты?! Что — ты?! — Чепко вскочил из-за стола и рубанул воздух ребром ладони. — Это твое расследование. Как подозреваемый мог сбежать, а?! Может, расскажешь?!

— Но я же не виновата. Я вообще в другом месте была.

— Ну конечно! А кто разрешил его на допрос сюда привозить?! Что, трудно задницу оторвать и в изолятор поехать?! Да раньше за такие дела…

Он только махнул рукой и устало опустился в кресло.

— Клавдия, ну ты хоть понимаешь, что с меня за такие дела голову снимут? — спросил он устало. — И с тебя заодно.

— Но я же правда не виновата.

— А кто? Бабки виноваты? Конвоиры виноваты? Папа римский, может, виноват?

Клавдия понимала, что сейчас лучше не возражать. Просто нужно ему на ком-то сорвать зло, выпустить пар. А она — самый подходящий для этого объект.

— Василий Иванович, вы не волнуйтесь, — тихо сказала она. — Я его сюда сегодня же притащу.

— Конечно, притащишь. — Чепко ухмыльнулся. — Если не притащишь, сама на его месте окажешься. Вот так. Сутки тебе на это дело даю. — Он с ненавистью посмотрел на телефон. — Господи, как начальству докладывать? Меня же на ужин слопают со всеми потрохами… Поймали хоть кого-нибудь?