К нему приблизились еще два клерка в форме и отдали честь, но, прежде чем они успели открыть рты, Махариус выпалил приказы, разослав находившимся в пяти звездных системах отсюда командирам распоряжения: какие города необходимо взять в осаду, каким планетам предложить альянсы и каким губернаторам дать взятку. Он легко запоминал эти сведения, хранил в памяти все требуемые данные, все детали бесконечно огромной кампании, подобной которой, возможно, не вели с тех пор, как Император ходил среди людей. Он приказал выслать командирам на помощь свежие подкрепления и продолжил путь к дальним столам.

Время от времени Махариус поднимал глаза и с грустью смотрел на горящую планету. Тогда я чувствовал к нему симпатию. Он был воином, рожденным для того, чтобы сражаться. Ему нравилось командовать этими необъятными силами, но я подозревал, что он тоскует о воодушевлении, которое испытывал в бою, о чувстве опасности, о том, чтобы снова взять жизнь в свои руки. Мысленно Махариус уносился к тем последним сражениям, что гремели в мире под нами.

Я видел, что ему хотелось быть там. Еще я видел, что его мысли заняты чем-то иным, чем-то, связанным с одержимостью пророчествами, предсказаниями и старыми реликвиями, которые неизменно всплывали в разговорах с Дрейком. Казалось, лишь эта тема и сводила их вместе, хотя Дрейк никогда не казался мне суеверным человеком. Скорее даже наоборот.

Здесь, на задворках Галактики, мы постоянно сталкивались с суевериями. Эти планеты в течение многих поколений находились вдали от света Императора, и за это время на них успели буйным цветом прорасти всевозможные странные, жуткие и еретические религии, а население заразилось самыми удивительными верованиями. Некоторые из них пустили корни даже среди наших солдат, хотя подобное казалось невозможным. Более того, пророчества касались и Махариуса. Это легко понять. Лорд верховный командующий казался неуязвимым и одаренным почти сверхъестественным предвидением.

Одни говорили, что он благословлен самим Императором. Другие полагали, будто сам он — божественное создание. К нам начали поступать сообщения о возводимых в честь Махариуса святилищах в дюжинах миров, и строили их не только те неверующие, чьи храмы, посвященные ложным пророкам, мы разрушили.

Корабль снова содрогнулся. Мы встревоженно переглянулись, прежде чем продолжить притворяться, будто ничего особого не происходит. К нам подошел офицер во флотской форме.

— Попадание по касательной в пустотные щиты, лорд верховный командующий, — сказал офицер. — Волноваться не о чем.

— Я и не волнуюсь, — ответил Махариус.

— Вряд ли они вообще подозревают, что это имперское командное судно, — добавил офицер. Он явно встревожился сильнее Махариуса, едва лишь осознал, что врагам могло быть известно об этом.

Махариус кивнул, и офицер, взяв себя в руки, щелкнул каблуками и отдал честь. Когда Махариус проходил мимо, одно его присутствие, казалось, вселяло в людей уверенность. С лиц писцов и звездоходов исчезла тревога. Командир всегда должен выглядеть уверенным, а это всегда получалось у Махариуса наилучшим образом.

Мы непринужденно шли к одному из больших командных столов. И по этой непринужденности я догадался, что мы направляемся к месту, которое интересует Махариуса больше всего. К этому времени я научился читать язык его тела. Если только не обманывал себя. Лишь немногие в действительности знали, о чем думает великий генерал.

Впереди висела голографическая сфера мира, на чьей орбите мы сейчас находились. На ее подрагивающей поверхности отображался континент, видимый нами сквозь купол над головами. Однако вместо огней горящих лесов мы видели светящиеся иконки, обозначающие армии. Наши были зелеными. Вражеские силы — красными. Различные руны указывали на их состав — наши пылали равномерно, показывая, что мы уверены в их структуре. Обозначения вражеских войск пульсировали с разной скоростью в соответствии с уровнем погрешности в докладах разведчиков относительно их диспозиции и силы.

Над столом склонились несколько старших командиров во главе с Дрейком. В теории он был лишь наблюдателем, но держался с видом человека, который на самом деле всем тут управляет, по крайней мере до прихода Махариуса. Верховный инквизитор был высоким и сухощавым, с бледным холодным лицом и темными волосами, в которые уже закрадывалась седина. Видимо, омолаживающие операции не слишком помогали ему, а может, он просто был куда старше, чем казался при нашей первой встрече, и действие препаратов понемногу начинало слабеть.

Я не особенно хорошо знал верховного инквизитора, а при мне он никогда не делился своей историей, даже с Махариусом. Он был из тех, кто больше привык задавать вопросы, чем отвечать на них. Он вселял тревогу во всех, кто находился рядом с ним, так же, как Махариус излучал уверенность, подобно солнечным лучам.

Верховный инквизитор бросил взгляд на приближающегося Махариуса и улыбнулся. Я подозревал, что лорд верховный командующий был для Дрейка ближайшим подобием друга, если «друг» — то слово, которое можно использовать в одном предложении со словом «инквизитор». За последние десять лет я был свидетелем слишком многих его деяний, чтобы верить, будто он смотрел на мир с большим человеколюбием, чем Гробовщик.

Лорд верховный командующий приветственно кивнул и встал рядом с инквизитором. Оба они отличались высоким ростом, но во всем остальном были такими разными, какими только могут быть два человека. Махариус был крепко сбитым, тогда как Дрейк худощавым, невзрачным и обманчиво хрупким. Махариус носил богато украшенную униформу старшего офицера Имперской Гвардии, а Дрейк — простой мундир и алый плащ с капюшоном. Инквизитора, словно свора бойцовых псов, окружала группа штурмовиков-телохранителей. Они настороженно оглядели нас, как и мы их.

Дрейк кивнул мне, но особого облегчения я не испытал. Он заинтересовался мной со времен Карска, как интересовался всеми, кто находился подле Махариуса. Он нередко вызывал меня к себе, чтобы справиться о настроении и самочувствии генерала. Конечно, я неизменно докладывал об этих разговорах Махариусу. Тот велел мне говорить все как на духу. Он явно полагал, что я не смогу поведать о нем Инквизиции каких-либо секретов, которые бы та еще не знала, и, вероятно, был прав.

Махариус обернулся к техноадепту, стоявшему у командного алтаря.

— Покажи мне сектор альфа двенадцать, — сказал он. — И увеличь разрешение.

— Во имя Императора, лорд Махариус, — ответил адепт.

Он прочел литанию и совершил какой-то ритуальный жест над алтарем. Перед нами появилась трехмерная карта странного города. Окружавшая его территория была тщательно расчищена и разровнена, а все деревья заранее сожжены, чтоб создать просеку. Здания были обшитыми металлом зиккуратами, сверкающими в свете двойных звезд. Они походили в равной степени на крепости и на храмы, и их бока усеивали орудийные башни, бункеры, а также укрепленные позиции.

В городе бушевала война. Люди в форме Имперской Гвардии сражались с фанатиками в пурпурно-зеленых одеяниях местных храмовых стражников. По улицам текли реки крови. Местные жители сопротивлялись с упорством верующих, готовых сложить голову за свою ложную веру.