Тагашев изогнул бровь, словно я сказала что-то странное.

– На улице. – Он рассмеялся, как будто шутка оказалась удачной, но я поняла: он говорит серьезно.

– Там ливень, а ветер сдувает с ног, – запротестовала я, боясь даже предположить, что мы будем заниматься на уличной тренировочной площадке.

– Не любишь дождь? – лукаво спросил он. – Неужели ты испугалась сырости?

– Ненавижу! Все становится безжизненным и тусклым. А сырость пробирает до костей.

– Теперь погода всегда будет плохой. Костюм для трансформации не даст замерзнуть.

– Но с Хранителями вы занимаетесь в тренировочном зале! – возмутилась я.

– Они привыкли сражаться в любых условиях. – Елизар явно забавлялся моим возмущением. – Ты не тренировалась в плохую погоду ни разу.

– Ванну я могу принять дома, а не на улице, – обиженно сказала я.

– Через десять минут жду тебя на нашей площадке, – хмыкнул он.

Вздохнув, я пошла в раздевалку, а через десять минут мы стояли друг против друга. На площадке темно, и лишь несколько крошечных фонарей вдоль дорожек бросают бледные блики, совсем не давая света. Казалось, дождь стал сильнее, а ветер сгибает стволы деревьев пополам. Земля давно пресытилась влагой: трава на площадке покрыта слоем воды. Волосы намокли, повиснув мокрыми плетьми. Ослепляя, крупные капли стекают по лицу, обжигая ледяным холодом скулы и кисти рук. Казалось, даже в ботинках хлюпает вода. Несмотря на костюм для трансформации, я заледенела, а Елизар, похоже, не испытывает никаких неудобств. Косые струи дождя разбиваются об него, как о скалу. На губах ослепительная улыбка: ровные белые зубы в темноте блестят ярким жемчугом.

– Щит будет сильнее, чем на прошлом уроке, плюс левитация. То, что мракаур становится быстрее, используя ее, ты уже знаешь. Так же ты должна знать, что при атаке с высоты удары мракаура становятся сильнее. – Елизар нарезал круги вокруг меня, будто не замечая, что у меня от холода посинели губы, а зубы стучат так, что грозят раскрошиться. – Все время помни, что мракаур намного выше тебя. Ни на секунду не выпускай его из виду, в любой момент он может оказаться у тебя за спиной.

«Час от часу не легче», – подумала я. В Охотниках такая сила, что когти верлафов кажутся слабым игрушечным оружием. Смогу ли я когда-нибудь справиться хотя бы с сильным мракауром, не говоря уж об Охотнике?

– Злата, ты не слушаешь! – Тагашев наклонился и взял меня за руку. Его рука, как обычно, горячая, и в каждую клеточку моей руки проникает живительное тепло. – Ты замерзла! Давай начинать тренировку – и быстро согреешься.

– Угу, – едва слышно прошептала я, глядя как он отходит и, принимая боевую стойку, закрывает себя щитом.

Поднявшись в воздух метров на пять, Елизар начал атаковать, обрушиваясь быстрым метеоритом. Ботинки для трансформации скользили по мокрой траве, и, поскользнувшись, я чудом избежала его удара. Но следующего избежать не удалось: ударившись о его щит, я отлетела в сторону.

– Злата, попытайся меня свалить, – снова поднимаясь в воздух, сказал Тагашев.

Легче сказать, чем сделать. Скоро костюм для трансформации стал грязным и покрылся мелкими кусочками травы, а синяки казались живыми и прыгающими, пульсируя болью. Хорошо хоть быстро исчезают. Единственный плюс – я согрелась и почти не чувствовала дождя. Тагашев опять напал. Кажется, он говорил о миллисекундах между ударом и выставлением щита. Обернувшись вампиром, я следила за его приближением. Он напал с высоты. Его рука приблизилась почти вплотную. Если блокирую удар, то упущу время. Отклонившись чуть в сторону, я даже сама не поняла, как встала ему на ноги, наверное, скорость была молниеносной. Серебряные когти коснулись гладкой кожи на его шее. Закрыть себя новым щитом он не успел.

– Кажется, ты разорван, – улыбаясь, прошептала я, глядя на него.

– В жизни не видел такой скорости! Даже на ноги запрыгнуть успела! – Глаза Тагашева заговорщицки блеснули. – А что скажешь об этом? – прошептал он и, обняв меня за талию, начал подниматься в воздух – выше, выше.

Лабиринт тренировочных площадок был как на ладони. Я выдохнула. На большой высоте ветер усилился, но тело Елизара плотно прикрывало от косых струй дождя. Горячие руки согревали теплом. Я начала вертеть головой по сторонам. Крыша академии развернулась многочисленными каскадами, а теперь почти не видна. Кроны столетних дубов кажутся темными мягкими облаками. Окна коттеджей светятся огнями, а за стенами города почти до горизонта простирается лес. Лишь справа видна светлая полоска, говорящая о том, что там мегаполис. Мы выше защиты города, но она больше не реагирует на мракаура, ставшего почти верлафом. Почти…

Елизар завис на огромной высоте.

– Потрясающе! – зачарованно прошептала я. Запрокинув голову, посмотрела на него.

– Нравится? – Елизар двинулся в сторону леса.

– Как высоко может подняться Охотник?

– Не так высоко. Все зависит от уровня телекинетической энергии.

– А в тебе она огромна, – прошептала я. – Я не прочь уметь так же.

Елизар рассмеялся:

– Хотела бы стать мракауром?

– Странный вопрос, – улыбнулась я. – Хотя таким, как ты, хотела бы стать. Может, тогда бы никто не говорил, что верлаф и мракаур – понятия несовместимые. И, возможно, тогда ты относился бы ко мне по-другому.

Взгляд затуманился, и на мгновение я представила, что все могло бы быть иначе. Не смотрела бы на фотографию, говоря с беззвучным, но таким желанным образом. Не просыпалась бы с мыслью, что он – друг, а о большем я могу только мечтать. Не грезила бы о его горячих объятиях при каждой встрече, а была бы там постоянно.

– Не страдала и была бы с тем, кого люблю всем сердцем. – Губы шептали беззвучно, но последнее предложение я все же сказала вслух. Елизар приподнял меня выше, перехватив руками. Теперь наши лица были на одном уровне. Я будто очнулась и испуганно посмотрела на него. – Прости. Я не хотела говорить этого вслух. Надеюсь, ты не сбросишь меня с такой высоты? – шепотом спросила я.

– Нет, – хрипло ответил он и, забыв обо всем, впился в мои губы поцелуем.

«Кажется, акварельные рамки дружбы смыло дождем», – мелькнуло в голове. Сердце колотилось с огромной скоростью, вторя его сердцу. Горячее дыхание смешалось с его – обжигающим. Требовательные губы словно старались выпить мои, но тут же становились нежными и ласкающими. Вот скользнули по шее: ниже, ниже – коснулись бешено пульсирующей вены, высекая во мне сладостную дрожь. Обхватив его шею руками, я прильнула к нему, наслаждаясь нежными прикосновениями губ. Внезапно все закружилось перед глазами; сначала я подумала, что кружится моя голова, оказалось – нет. Елизар вращал нас по какой-то хаотичной спирали, будто окончательно теряя контроль. Миг – и он начал опускаться на землю. Похоже, под нами лесная поляна. Наше дыхание слилось в неистовых, жарких поцелуях. Больше не было дождя, ветра, холода – ничего не было, только он!