преследований со стороны властей стали католические организации мирян, занимавшиеся социальными вопросами и воспитанием молодежи. В Германии наступление на католические общественные организации началось уже в 1934 г. Был закрыт «Христианский крестьянский союз», разогнаны конфессиональные профсоюзы, закрывались молодежные организации, активные христиане увольнялись с государственной службы. В 1937 г. Гитлер заявил о том, что все члены нацистской партии порывают с церковью, поскольку она является «врагом немецкого народа». Все эти меры вызвали отпор со стороны итальянских и немецких христиан. Папа призвал итальянских епископов взять под свою опеку католические общественные организации, что затрудняло их преследования фашистами. Учителя католических школ в Германии стремились удержать молодежь от вступления в нацистские организации, продолжали воспитывать своих учеников с опорой на христианские ценности, а не ценности, проповедовавшиеся национал–социализмом.

Но в Германии власти готовы были пойти еще дальше. Во второй половине 1930‑х годов под руководством идеолога нацизма А. Розенберга был разработан «План национал–социалистической религиозной политики», рассчитанный на 25 лет. Предполагалось, что за это время будет создана обязательная для всех граждан «государственная религия», а традиционные христианские конфессии постепенно исчезнут. Предпочтение отдавалось неоязыческому «германско–нордическому религиозному движению». Планировалось, что через 10-15 лет движение должно было получить государственное признание, а воспитанная в нацистском духе молодежь сменить связанное с Церковью старшее поколение.

Между тем в Италии конфликт с режимом еще не означал полного разрыва с ним. Так, Католическая церковь поддержала вторжение Италии в Эфиопию в 1935 г., выступила на стороне правых сил во время гражданской войны в Испании. Последнее было легко объяснимо, поскольку испанское республиканское правительство развернуло преследования католиков и католических организаций в 1932-1933 гг. Вообще Католическая церковь в рамках франкистского режима в Испании занимала особое положение. Католицизм был важной составляющей его идеологии, сам Франко был ревностным католиком, поэтому здесь речь не шла ни о инструментализации религии, ни о курсе на ее уничтожение. Церковь поддерживала франкистский режим добровольно и сознательно.

Вторая мировая война поначалу разделила христианское сообщество Германии. Часть священнослужителей призвала паству исполнить гражданский, воинский долг; другая отнеслась к войне скорее скептически. Критически восприняло войну и итальянское духовенство. Ватикан выступил фактически с позиций религиозного пацифизма. Не получила одобрения Святого престола и война против СССР, хотя от своего традиционного антикоммунизма Ватикан не отказывался. С началом Второй мировой войны фашистский и нацистский режимы усилили репрессии против духовенства и верующих (в Германии в первые месяцы войны натиск был ослаблен, но потом возобновился с новой силой). Впрочем, задача окончательно сломить церковь, уничтожить ее не ставилась. В Германии осуществление этой задачи было отложено до ожидаемой победы в войне, которая так и не наступила.

Таким образом, мы видим, что отношения с церковью политических религий в Европе (особенно в Италии и Германии) прошли три фазы: заигрывание с церковью, попытки заручиться ее поддержкой на начальном этапе, затем инструментализация церкви, стремление «встроить» ее в укрепляющийся режим, наконец, преследования духовенства и верующих, курс на уничтожение традиционной религии или по крайней мере на ее максимальную маргинализацию. Но третьей фазе не суждено было завершиться. Церковь пережила тоталитарные режимы.

Религии и международные отношения

В условиях глобальных международных конфликтов, имевших место в XX в., религиозные институты не могли остаться в стороне. Уже в ходе Первой мировой войны религиозные институты и религиозная риторика оказывались востребованы противоборствующими сторонами. В частности, в России пресса активно писала о походе агрессивного «германского протестантизма» против традиционных церквей. Стремление мобилизовать религиозный фактор в своих интересах особенно заметно проявилось в период Второй мировой и холодной войн. Так, с началом Второй мировой войны советское руководство осознало, что авторитет Церкви может способствовать привлечению на сторону СССР симпатий народов Восточной Европы и общественности Англии и США — союзников СССР по антигитлеровской коалиции. В связи с этим власть отказалась от курса на уничтожение Православной церкви и решила допустить ограниченное расширение церковной жизни в СССР. В 1940‑е годы политика советского руководства по мобилизации религиозного фактора в своих интересах прошла несколько этапов. В 1942-1943 гг. основное внимание уделялось выстраиванию через церковные каналы благоприятных для СССР отношений с союзными державами. В 1944-1948 гг. советское руководство прикладывало усилия для создания «системы православного единства» вокруг Москвы, способствуя поднятию авторитета Русской церкви среди других Поместных Православных церквей. Если в странах Восточной Европы, где к этому времени утвердились просоветские режимы, это было возможно, то в Греции и на Ближнем Востоке такие задачи оказались мало реалистичными, тем более, что эти усилия СССР встречали противодействие со стороны других держав. В частности, поставление нью–йоркского митрополита Афинагора на Константинопольский патриарший престол в 1948 г. рассматривалось современниками в русле попыток США и Великобритании (вполне успешных) противостоять политике советского руководства по распространению влияния Русской церкви на восточные православные патриархаты. Поэтому с 1949 г. Русская церковь постепенно переориентирует свою внешнеполитическую активность на участие в международном движении сторонников мира и в других международных организациях (данное направление оставалось актуальным вплоть до распада СССР). Пусть и в меньшем масштабе, но подобные задачи ставились и перед другими религиозными организациями страны. Так, представители Всесоюзного совета евангельских христиан–баптистов оказались особенно востребованными в связи с их взаимодействием с мощными протестантскими организациями в США и в скандинавских странах.

Особняком стояла международная деятельность Католической церкви, которая в силу своего наднационального характера стремилась играть важную роль в мировой политике. Уже во время Первой мировой войны, 1 августа 1917 г. папа Римский Бенедикт XV (1914-1922) обратился к главам воюющих держав с нотой (в тот момент не имевшей успеха) с призывом прекратить напрасное кровопролитие и начать переговоры о мире. Мирным инициативам Святого Престола были посвящены многочисленные пастырские послания папы Пия XII накануне и в годы Второй мировой войны (знаменитое обращение к конфликтующим странам от 24 августа 1939 г., энциклика «Summi pontificatus» от 27 октября 1939 г., рождественское выступление 1944 г. и др.), а также его активная дипломатическая деятельность, в том числе участие в качестве посредника в различных этапах попыток мирных переговоров. В достаточно разностороннюю миротворческую деятельность Ватикана (поддержанную духовенством многих стран) в годы Второй мировой войны входили и такие компоненты, как выступления в защиту мирного населения и невоенных объектов, а также военнопленных, поддержка и защита лиц неарийской национальности и антифашистов. В первые же дни войны при Государственном секретариате Ватикана было создано Информационное статистическое бюро беженцев, пропавших без вести, военнопленных. Ватикан стремился участвовать и в определении будущего Германии и ее союзников.

Глава римско–католической церкви Иоанн Павел II на приеме у первого секретаря ЦК ПОРП