Ну так это же была Главная база Роял Неви, и противниками его пилотов были изысканные джентльмены из Королевских ВВС, все как один выпускники Харроу, Итона, Кембриджа. Впрочем, некоторые считают всех постоянных членов «пожарных» клубов[116]напыщенными педерастами… но это вряд ли — иначе откуда у них на острове прирост населения?

А здесь какие-то грязные Иваны, надо же…

И сбили за один бой целых 17 машин! Элегантные монопланы с узким фюзеляжем и низко расположенным крылом, совершенно НЕ ПОХОЖИЕ на привычных и оттого даже милых «Рата», просто не оставили несчастному шестому отряду никаких шансов. О судьбе сбитых пилотов страшно было подумать…

Для фон Шонборна земля там, за линией границы, представлялась сплошным огромным черным лесом, в котором водились свирепые чудовища…

Даже над Бискаем было безопаснее выпрыгивать! Во всяком случае, тогда у них был шанс — парашют, автоматический надувной жилет, спасательная надувная резиновая лодка. В конце концов, могла всплыть U-boot или прилететь санитарный «Дорнье-Валь». А здесь…

С содроганием вспомнил фон Шонборн рассказ чудом спасенного бортстрелка, которого сумел принять на борт хоть и тупица, но храбрец Рудель из StG-2. Стрелок с ужасом рассказывал, как его пилота схватил и потащил в кусты огромный дикарь с большим ножом, весь покрытый чудовищными синими татуировками.

Самым страшным было то, что, убегая, стрелок успел услышать, как из кустов раздавался жалобный крик пилота, сопровождаемый ритмичным марсианским уханием русского зверя… Видимо, несчастного пилота там заживо поедали…[117]

Отчаянный крик «Der Fliegeralarm!» прервал горестные размышления фон Шонборна. И тут же на стоянки обрушился тяжелый удар. Взрывная волна опрокинула его, поволокла в сторону — и к счастью! Потому что изувеченная «штука» вспыхнула ярким даже на утреннем солнце огнем…

Два звена СБ обрушили на аэродром серию ФАБ-500. Взрывы крушили технику, калечили взлетную полосу. Но на хвосте у советских самолетов уже сидели истребители из JG51.

Первый немецкий истребитель с ходу открывает огонь. Тонкие полосы трасс протянулись к бомбардировщику. Огромная серебристая птица неуклюже заваливается на крыло и с блеском солнечного блика на ее сверкающем борту, вертикально устремляется прямо на стоянку, сопровождая падение безумным, нарастающим воем двигателей. Вверх поднимается огромный столб огня.

Вторая машина будто наталкивается на невидимое препятствие, переворачивается через нос и в таком положении рушится на землю. В воздух взметнулись обломки, и одна из лопастей врубается в грунт прямо перед носом окаменевшего Шонборна.

Потом гибнет следующий бомбардировщик, затем еще один… Последняя горящая машина пикирует точно на здание штаба эскадры, вызывая чудовищный пожар. Бой закончен. Над аэродромом поднимаются шесть траурных столбов дыма.

Фон Шонборн вытер испачканное грязным потом лицо и потрясенно сказал:

— Это героизм. Но это — не война, это какое-то безумие! Они же все безумцы, все до одного! Боже мой, Боже мой, куда мы попали…[118]

Войска Северо-Западного фронта получают десятиминутную передышку…

24 июня 1941 года. 07 часов 18 минут.

Германия. Берлинский пригород, городок Цоссен

Уютный «дачный» поселочек в 30 километрах от столицы Рейха… Сосенки, березки, ухоженные двухэтажные островерхие домики под красными черепичными крышами на зеленых лужайках на берегу озера Waldsee…

Молочник уже развез по крылечкам бутылки с крышечками из разноцветной фольги: белой — с молоком, зеленой — с кефиром, розовой — с ацидофилином…

Уже заработали автоматические разбрызгиватели на лужайках, порождающие крохотные рукотворные радуги…[119]

Уже милые во всех отношениях фрау в шелковых и панбархатных халатах, дружно нажав на кнопочки электрических тостеров, привычно включили телевизионные радиоприемники, чтобы ознакомиться с прогнозом погоды и узнать, когда будет транслирован звуковой фильм «Кабинет доктора Калигари», к сожалению, пока в черно-белом варианте…[120]

Отцы семейств, испив утренний кофий с горячими булочками, надели мундиры и, поцеловав на прощание ухоженных фрау и милых киндеров, отправляются на службу…

«Утренний час дарит золотом нас!» — такие сентенции вышиты на беленьких чехлах подушечек в генеральских гостиных. И господа военные времени зря не теряют, благо что до службы идти недалече. Туг совсем рядышком…

Прямо под миленькими домиками, детскими площадками с каруселями и песочницами, на глубине 50 метров.

Комплексы «Майбах-1» и «Майбах-2» с полуторатысячами комнат и залов на пяти подземных этажах, узел стратегической связи «Цеппелин», подземная электрическая железная дорога до самого Военного Министерства. Все это может быть затоплено водами озера — одним нажатием специальной кнопки. Здесь умеют хранить тайны.

Это ЦОССЕН.

Оплот Der Generalstab, учреждения, пережившего и Фридриха Прусского, и Вильгельма Второго, и позор Веймарской республики. Глядишь, это учреждение и «Ефрейтора» переживет.

Несокрушимая вековая крепость, чей гарнизон носит фамилии непременно с приставками «фон» и «цу», чрезвычайно изысканно вставляет в левый глаз монокли и оперирует исключительно БОЛЬШИМИ цифрами…

Сюда не доносится грохот орудий, здесь не пахнет порохом и кровью. И даже сияющие сортиры благоухают цветущей туберозой…

Автор не против сияющих сортиров! Они вовсе не вызывают у автора чувства пролетарского гнева…

Просто их постоянные посетители — профессионально, беззлобно, не покладая ухоженных рук, сеют на земле ужас, горе, войну… Если бы единственная капля крови каждой из тех жертв, смерть которых была научно распланирована в этих уютных подземных норах, тяжко капнула бы на цоссенскую землю… затопило бы подземные тоннели, не хуже Лесного озера.

Далеко не самый большой кабинет. Скромная, почти спартанская обстановка. На стене огромные карты, задернутые от нескромных глаз тяжелыми портьерами. Шкафы с солидными томами в кожаных переплетах.

Письменный стол. Дневник, похожий на бухгалтерский гроссбух. Недаром его автора за глаза зовут Der General-Buchhalter.