— Как выбили? — вскричал Харрис — А где Чемуль?

— Он под самыми стенами арсенала. С ним триста человек Если бы не этот пулемет, мы были бы уже внутри.

— Ну так бейте по нему из лаунчеров! — продолжал командовать Харрис.

— Да били мы и из лаунчеров — стены толстые, у нас столько ракет нету, чтобы их разрушить.

— А что это горит, танкер? — полюбопытствовал Джек.

— Танкер, — подтвердил другой повстанец c перевязанной$7

— Значит, топлива в порту больше нет?

— Почему нет? Там за арсеналом еще несколько больших емкостей.

— Понятно, — кивнул Джек, услышав хорошую новость

— Знаешь, что я думаю, — сказал Харрис, — ведь эта башня видна с платформы.

— Ну и что, все равно судно к ней кормой повернуто, — заметил Джек.

— Об этом не беспокойся, камрад. Сейчас соберем людей и пойдем разворачивать твой корабль

Джек ничего не сказал и только пожал плечами. Он плохо представлял, как можно вручную развернуть многотонный корабль.

Федеральный инспектор Ральф Паккард находился в своей каюте, используя положенный час послеобеденного отдыха. Его строгий китель висел на стуле, а на ногах инспектора были мягкие войлочные тапочки.

В таком домашнем виде Ральфа Паккарда на линкоре не видел никто, поскольку должность федерального инспектора подразумевала статус сверхчеловека и соответствующее этому статусу поведение. Инспектор держал под постоянным контролем все действия миротворцев, а потом по личному шифрованному каналу сообщал свое особое мнение наверх.

В дверь постучали. Паккард оставил недопитую чашку кофе, затем надел китель и ботинки. Глянув в зеркало и удостоверившись, что выглядит должным образом, он открыл дверь.

— Прошу прощения, сэр, но вы сказали срочно.

— Да, майор, все в порядке. Давайте документы.

Начальник разведотдела передал инспектору папку и удалился, а Паккард плотно прикрыл дверь и снова вернулся к домашней форме одежды. Затем залпом допил остывший кофе и сел за письменный стол.

«Ну вот, я опять работаю в часы отдыха. А надо бы поберечься — сердце пошаливает, и залеченная астма возобновляется. Нужно отдыхать… Нужно больше отдыхать».

Усилием воли Ральф Паккард заставил себя закрыть папку и вернуться на диван. Он вытянул ноги и уставился в потолок — раньше такое бесцельное занятие помогало расслабиться. Но только не сейчас. Инспектор посмотрел на часы — до окончания послеобеденного отдыха оставалось двадцать семь минут.

Паккард ворочался, вздыхал, но сопротивлялся недолго и в конце концов вернулся за рабочий стол Он открыл папку и погрузился в изучение документов.

По фотографиям, сделанным с небольшой высоты, можно было понять, что город Рурчин, опора безопасности на материке Конго, захвачен невесть откуда взявшимися вооруженными людьми. Бесстрастные фотороботы фиксировали, как агрессоры убивали и грабили население, прочесывали окраины и штурмовали район порта. Там, на материке, происходите то, чего просто не могло случиться, и появление тысяч солдат было совершенно необъяснимо.

До сих пор авиация миротворцев не пропускала к городу ни одной вооруженной группы, атакуя всех без разбора, и все же боевики были в городе.

Перед инспектором оставалась целая пачка еще не разобранной документации, но он уже потерял к ней интерес, поскольку главным для него было принятие решения. А детали можно было рассмотреть потом

Стоил ли Рурчин того, чтобы рисковать жизнями солдат элитных подразделений? Здесь, на орбите Рабана, было достаточно сил, чтобы вышвырнуть из города и втрое большее количество нарушителей, даже без поддержки авиации. Но стоило ли это делать?

Ральф Паккард понимал, что там, внизу, гибнут ни в чем не повинные люди. Слабые люди, которые не могли за себя постоять. Возможно, женщины, дети и старики, но федеральный инспектор не имел права думать о частностях Он был достаточно высоким чиновником, чтобы решать судьбы миллионов и даже десятков миллионов людей, но теперешняя задача была для него недостаточно масштабной. Паккарду случалось посылать в бой легионы сухопутных войск и сводные космические флоты.

Могучие пушки «трансрейдеров» и армады орбитальных бомбардировщиков ставили на колени любого бунтовщика или агрессора, но что было делать сейчас, когда требовалось спасти всего лишь двести тысяч мирных граждан?

Брать ответственность на себя Ральф Паккард не решался.

«Посоветуюсь с федеральным координатором», — решил он и пододвинул к себе аппарат связи.

— Приемная координатора Фенда, — ответил женский голос.

— Здравствуйте, говорит инспектор Паккард.

— Здравствуйте, инспектор. Вы хотите поговорить с координатором Фендом?

— Да, если он свободен.

— Он свободен, но у вас будет только три минуты. Внимание, я вас соединяю.

— Координатор Фенд слушает, — услышал Паккард знакомый голос.

— Здравствуйте, ваше превосходительство, это инспектор Ральф Паккард.

— А, здравствуйте, инспектор. Какие проблемы?

— На Рабане небольшая заварушка.

— На Рабане? Напомните мне, пожалуйста, что там у нас — ядерная зима?

— Нет, ваше превосходительство, на Рабане была эпидемия «красной лихорадки».

— А-а, ну как же, теперь вспомнил — «красная лихорадка». И что там теперь?

Паккард прекрасно понимал координатора, который каждый день получал десятки подобных сообщений и должен был вникать в суть каждого из них.

— Ваше превосходительство, проблема в гражданской войне, разделившей население материка Конго на два лагеря. Разделение было проведено искусственно нашими миротворческими силами. На территории санитарной зоны находится город Рурчин, в котором осталось около двухсот тысяч жителей, и вот теперь этот город захвачен силами одной из группировок.

— Так что вы от меня хотите, дорогой инспектор? Двести тысяч человек — это не проблема. Вон в районе синей звезды Годен война каждый день уносит по миллиону человек — вот это проблема, а городок с двумястами тысячами населения… Не знаю, что вам сказать.

— Я прошу только поддержки, ваше превосходительство. Если я пошлю туда войска, вы меня поддержите?

— Ничего обещать не могу, инспектор, слишком уж незначительная операция.

— Но, ваше превосходительство…

— У вас осталось десять секунд, — бесстрастно предупредила секретарша.

— Делайте что хотите, инспектор Паккард, но только под свою ответственность, — успел сказать координатор, и связь разорвалась.

Наступила пустая и тоскливая тишина. Ее равнодушие нарушал только вентилятор судового кондиционера. Он как ни в чем не бывало продолжал нагонять воздух и делал это независимо от того, убивали где-то людей или нет. Он был всего лишь машиной — порождением эпохи высоких технологий.