– Оно нагнало меня, – прошептал Бент. – Ох, боги, госпожа Драпс, что-то внутри меня поднимается и так и рвется наружу!

– Ничего страшного, у нас есть ведро, – успокоила госпожа Драпс.

– Нет! Тебе нужно уйти, немедленно! Это будет ужасно!

– Никуда я не уйду, господин Бент, – сказала госпожа Драпс, образчик решимости. – Ты просто снова чудишь, и все.

– Ха! – сказал господин Бент. – Ха… ха… ха-ха…

Смех поднимался у него из горла, как мертвец из могилы.

Его худосочное туловище неподвижно застыло, а потом изогнулось дугой, словно вздымаясь с матраца. Госпожа Драпс бросилась на кровать, но было уже слишком поздно. Дрожащая рука поднялась и указала пальцем на шкаф.

– А вот и мы! – закричал Бент.

Замок щелкнул. Дверцы распахнулись.

В шкафу лежала стопка гроссбухов и… что-то… под покрывалом. Господин Бент распахнул глаза и взглянул госпоже Драпс в лицо.

– Я оставил его у себя, – сказал он, словно разговаривая сам с собой. – Я ненавидел его всей душой, но оставил. Зачем? Кто управляет цирком?

Госпожа Драпс замолчала. Единственное, что она знала, так это то, что она останется здесь, пока все не прояснится. В конце концов, она уже провела ночь в спальне с мужчиной, и леди Дейрдре Ваггон многое имела сказать по этому поводу. Технически она была падшей женщиной, что казалось несправедливым, ведь еще более технически таковой она не была.

Она наблюдала, как господин Бент… переодевался. Ему хватило порядочности проделать это, повернувшись к ней спиной, но госпожа Драпс все равно закрыла глаза. Потом она вспомнила, что уже пала и что в этом больше не было смысла.

Она снова их открыла.

– Госпожа Драпс? – позвал господин Бент, как во сне.

– Да, господин Бент? – спросила она, стуча зубами.

– Нам нужно найти… кондитерскую.

Кренберри с напарником вошли в комнату и застыли как вкопанные. Этого в плане не было.

– И хорошо бы еще лестницу, – сказал господин Бент. Он достал из кармана полоску розовой резины и отвесил поклон.

Помощи ждать не от кого – Слово берет Стукпостук – Вероятность розыгрыша – Шалопай в центре внимания – Странности в воздухе – Возвращение господина Бента – «Берегись, у него ромашка!» – Минута славы для Пуччи – Космо нужна рука помощи

В камере Мокрица была чистая солома, и он почти не сомневался, что никто не плевал в его баланду, в которой лежало – если уж непременно давать этому название – то, что пришлось бы признать мясом. Каким-то образом разошлись новости, что это из-за Мокрица Беллистер лишился места. Даже его коллеги тюремщики терпеть не могли задиристого гада, так что Мокриц без всяких просьб получал добавку, чистые туфли и бесплатный номер «Правды» по утрам.

Марширующие големы вытеснили банковские проблемы на пятую страницу. Големы занимали всю первую полосу, а внутренние полосы в основном были полны народных мнений – это когда люди на улицах, которые ничего не знали, рассказывали другим людям то, что знали, – и длинных статей, написанных людьми, которые тоже ничего не знали, но могли рассказать об этом изящным слогом и в двухстах пятидесяти словах.

Мокриц как раз сидел, уставившись на кроссворд[15], когда кто-то очень вежливо постучался в дверь камеры. Это был надзиратель, который выражал надежду, что господину фон Липвигу понравилось пребывание у них, хотел бы проводить его к экипажу и ждал с нетерпением следующего его визита, если опять возникнут временные сомнения в его законопослушности. А пока он был бы признателен, если господин фон Липвиг наденет эти облегченные кандалы, для приличия, и когда их с него снимут, а их, конечно же, снимут, как только его доброе имя будет очищено, не мог бы он напомнить дежурному офицеру, что это тюремное имущество, спасибо большое.

У тюрьмы собрался народ, но все сторонились большого голема, который, опустившись на одно колено и воздев в воздух кулак, ожидал у ворот. Он появился накануне ночью, и, по словам тюремщика, все были бы очень признательны, если бы господин фон Липвиг позаботился его убрать. Мокриц постарался выглядеть так, как будто на это и рассчитывал. Он велел черноусому голему ждать дальнейших распоряжений. Этого он не ожидал.

Более того, голем с топотом провожал экипаж до самого дворца. По дороге было выставлено немало стражников, а на каждой крыше примостилось по фигуре в черном. Похоже, Витинари решил перестраховаться на случай попытки к бегству. Во внутреннем дворе ждало еще больше стражников – больше, чем требовалось, Мокриц это уж точно понимал, потому что сметливому человеку гораздо проще удрать от двадцати человек, чем от пяти. Но кто-то хотел заявить о себе. Неважно, что именно заявить, главное, чтобы выглядело впечатляюще.

По темным коридорам его вывели под внезапный свет Большого Зала, в котором яблоку было негде упасть. Прозвучали жидкие аплодисменты, редкие приветственные возгласы и громкое протяжное шиканье от Пуччи, которая сидела рядом с братом в большой ложе в первом ряду. Мокрица подвели к небольшой кафедре, которая заменяла скамью подсудимых, и оттуда он смог обозреть глав гильдий, старейших волшебников, главных священнослужителей и прочих важных или по меньшей мере шумных персон. Был там и Гарри Король, который ухмылялся ему, и облако дыма, обозначающее присутствие Доры Гаи, и – да-да – новая верховная жрица Анойи в сверкающем венце из погнутых ложек, со стиснутым в руке церемониальным половником, окостеневшая от волнения и чувства собственной значимости. «Ты мне обязана, дамочка, – думал Мокриц, – потому что еще в прошлом году тебе приходилось подрабатывать вечерами в баре, чтобы сводить концы с концами, а Анойя была лишь одной из десятка полубогинь, деливших алтарь, которым, будем называть вещи своими именами, служил твой кухонный стол, накрытый скатертью. Разве одно маленькое чудо может с этим сравниться?»

Прошелестели одежды, и вдруг лорд Витинари появился в своем кресле, и Стукпостук рядом с ним. Патриций обвел взглядом зал, и разговоры стихли.

– Благодарю всех собравшихся, дамы и господа, – сказал он. – Давайте приступим. Это не судебное заседание как таковое. Это следственное заседание, которое я созвал с тем, чтобы рассмотреть обстоятельства исчезновения золотых слитков общим весом в десять тонн из Королевского банка Анк-Морпорка. Поставлено под вопрос доброе имя банка, поэтому мы изучим все свидетельства, предположительно имеющие к этому отношение…

– Вне зависимости от того, к чему они приведут?

– Совершенно верно, господин Космо Шик. Вне зависимости от того, к чему они приведут.

– Вы даете слово? – настаивал Космо.

– Мне кажется, я его уже дал, господин Шик. Мы можем продолжать? Я назначил господина Кривса из фирмы «Моркомб, Кривс и Медовик» советником по следственным вопросам. Он будет проводить прямые и перекрестные допросы по своему усмотрению. Думаю, общеизвестно, что господин Кривс вызывает абсолютное уважение у всех юристов Анк-Морпорка.