* * *

Роджер думал только о том, чтобы все это быстрее закончилось. Несмотря на то что «Опасные желания» были номинированы на премии «лучший режиссер», «лучшая главная женская роль» и «лучший фильм года», больше всего ему хотелось сидеть сейчас дома на мягком диване и смотреть церемонию вручения по телевизору вместе с Рей, хрустя домашним попкорном. Он был сыт по горло Голливудом.

История о трагедии на вечеринке по поводу завершения фильма вновь оживила воспоминания о смерти Ланы, тем более что она случилась в годовщину трагедии семьи Турмейнов. Средства массовой информации изрядно перетрясли все события его жизни, его завистники в Голливуде получили достаточно пищи для разговоров. Это был последний вечер, когда кто-нибудь видит его в Голливуде. Отныне он будет находиться дома, наслаждаясь обществом любимой внучки.

Мерил Стрип и Мел Гибсон читали имена номинированных на «лучшую главную женскую роль», и имя Челси Хаттон вызвало больше всего аплодисментов. Голливуд оставался Голливудом, и актеры всегда были рады эффектной истории. Он взглянул на Кэсс, наблюдая за ее реакцией. Хотелось бы ему прочесть ее мысли. Он думал, она была так же потрясена сейчас, как и в тот страшный вечер в Венеции. Он знал, что лишь время залечит ее раны. Как сумасшедший кукольник, Джеймс не только манипулировал их жизнями, но и сам стал жертвой своей болезненной привязанности к Лане. Лана не была божеством. Та жизнь, которую она вела, и жалкая, нищенская жизнь Челси, боль и грех — все это была дикая фантазия Голливуда.

Ужасные поступки Джеймса причинили невыносимые страдания каждому из них, в особенности Кэсс. Воспоминания о ее кошмарном детстве и о том, что случилось потом, были очень болезненны, но, как бы жестоко это ни звучало, он знал, что она переживет это. Она по натуре была настоящим бойцом.

Затем на какой-то момент он вспомнил о Челси и понял, как она страдала. Что, если бы он мог тогда помочь ей? Ведь она была его дочерью. В них текла одна кровь, она была плоть от плоти его. Но при этом она оставалась совсем чужой ему, она целиком принадлежала Голливуду, совсем как Лана.

После короткой паузы прозвучали слова:

— «Оскар» получает Челси Хаттон.

Роджер смотрел на Кэсс, пытаясь прочесть что-нибудь в ее лице. Несмотря на грусть в глазах, улыбка озарила ее лицо. Он понял, что испытывает сейчас Кэсс, он достаточно хорошо ее знал, чтобы увидеть, как, смешанные с горем, гордость и восхищение отразились в ее чертах.

* * *

Кэсс получила статуэтку, поблагодарила всех и прошла на подиум. Как только она заговорила, весь зрительный зал встал. От грома аплодисментов у нее перехватило дыхание. То, что она стояла сейчас здесь, перед морем глаз, устремленных на нее, было так похоже на те чудесные картины, которые она рисовала себе, слушая истории Ланы, что та рассказывала ей на ночь. На какой-то момент она забыла старые беды, боль и постоянную битву за то, чтобы отделить прошлое от настоящего: горести стерлись из ее памяти, оставив там лишь счастливые моменты.

И она, откашлявшись, начала говорить:

— Единственное, чего хотела от жизни Челси Хаттон, — стать звездой. Она мечтала о том, чтобы мир увидел ее так же, как он увидел Монро, Гарбо, Гарднер и Турмейн. — Кэсс изо всех сил пыталась сдержать слезы. Она крепко прижала статуэтку к груди. На какой-то миг Кэсс вновь вспомнила тяжесть тела Челси, когда они боролись за оружие, выкручивая друг другу руки в стремлении остаться в живых. Затем она почувствовала, как ее палец спустил курок. Она смогла убедить себя, что это была самооборона, но это не облегчало ее боль.

Кэсс замолчала, и в зале воцарилась тишина. Она так много думала об этой странной женщине, с которой неразрывно была связана ее жизнь. Она долго копалась в себе и, наконец, почувствовала свою связь с Челси. Они начали жизнь в той больнице много лет назад и теперь вместе стояли здесь, выиграв этот приз. Она пыталась узнать настоящую Челси Хаттон, перерыв ее вещи, перечитав дневники, — она даже принесла с собой одну из записей, чтобы зачитать здесь.

Положив смятый кусочек бумаги перед собой на кафедру она произнесла: «Жизнь и смерть — сумасшествие и страдание. Мой ад на земле. Я вечно иду сквозь огонь, языки пламени лижут мою кожу. Никто лучше меня не знает, куда я зашла. Я ничего не чувствую, и поэтому меня уже не исцелить. Я видела добро, я видела зло. Я повторила бы все сначала — это того стоило.

Вот она — цена славы».

Подняв статуэтку над головой, она посмотрела в объектив камеры и громко произнесла:

— Мечта Челси Хаттон сбылась — она стала настоящей суперзвездой!