В целом, уполномоченные должны были собрать три тысячи семей (бобыли отметались), причем в каждой семье насчитывалось, по меньшей мере, четыре человека, включая детей и подмастерьев. Таким образом, в Аррас, который тем временем (4 июля 1479 года) утратил даже свое имя и назывался теперь Франшиз, должны были прибыть, в точности как решил король, двенадцать тысяч душ. Каждой семье на момент отъезда должны были выдать по шестьдесят су на мужчину и по сорок су на женщину, по двадцать на ребенка и слугу; каждому новорожденному, появившемуся на свет во Франшизе, полагалось одно экю.

Как всегда, приказы исполнялись с редкой быстротой, без проволочек. Менее чем через пять недель после издания эдикта в Шато-Ландоне переселенцы отправились в путь: из Эвре — 5 июля, из Монферана — 9 июля. Уполномоченным было строго приказано не отбирать голытьбу. Таким образом, из десяти мастеровых, избранных городским собранием Монферана — каменщика, плотника, слесаря, ткача, швеца, вязальщика, булочника, шорника, мясника и сапожника, — девять платили подати в своем городе и уезжали, увозя с собой слугу или ученика. Каждый должен был получить десять-двенадцать ливров; вязальщик запросил сорок и получил их.

Переговоры, переезд и размещение сильно ударили по финансам. Эвре пришлось изыскать сорок девять повозок и реквизировать возчиков в десятке окрестных деревень. Один пристав вытребовал себе двенадцать ливров, чтобы сопроводить переселенцев до Франшиза. Монферан, которому и так уже приходилось содержать своих делегатов в Лионе в течение семи дней, пока они вели переговоры с королевскими комиссарами, понес еще большие расходы на десятерых переселенцев — впоследствии они были тщательно занесены в особый счет, представленный Совету. Уполномоченные наняли двадцать повозок, запряженных быками, а потом, в Меренге на Алье, — судно, которое доставило семьи до Жьена; оттуда девятнадцать возчиков и сорок восемь лошадей везли их на двадцати четырех повозках до Монтаржи на Луэне, потом по Сене и Уазе до Крейля, где они пробыли довольно долго и где им устроили смотр; наконец, снова на повозках до Амьена и Арраса, куда они прибыли 22 августа, через семь недель после отъезда. Помимо пропитания, одежды для всех и проживания в Компьене была еще небольшая остановка в Виши и Париже; в столице женщинам выдали по двадцать пять су «на украшения и булавки». Уроженцы Эвре потратили более полутора тысяч ливров, они заняли эти деньги у финансистов, которые сопровождали переселенцев. Но четыре города Нижней Оверни заключили договор с неким комиссионером из Сен-Пурсена по имени Кроше, который принял от них тысячу двести экю, но и не думал уезжать и на глаза больше не показывался; прокуроры этих городов все же арестовали одного из его агентов, который долгое время провел в тюрьме.

Случались и другие неприятности. На орлеанцев напали всего в четырех-пяти лье от цели жандармы, враждебные королю; они захватили двадцать три пленника и назначили за них возмутительно высокий выкуп. С другой стороны, все семьи должны были собираться небольшими группами у моста в Мелане или Санлисе и представать перед комиссарами, которые разрешали продолжить путь только «подходящим», то есть способным себя содержать, а остальных отправляли восвояси. Некоторые заболели, другие оставили дома кто ребенка, кто слугу, а чаще всего — орудия производства. Приходилось заменять отсутствующих, нести новые расходы. 29 июля 1480 года наместник короля и его помощники, находившиеся во Франшизе, сообщили жителям Эвре, что, устроив смотр их мастеровым, прибывшим в город, они нашли нескольких неподходящими; кроме того, Эвре должен выплатить некоторую сумму в возмещение дорожных убытков и на содержание бывших сограждан. Далее следовал список из девяти имен — два мясника, один стригаль, один чесальщик шерсти, портной, шорник, чеканщик, галантерейщик, столяр, — каждый из которых должен был получить по сорок-пятьдесят ливров. То есть в целом жители Эвре должны были предоставить четыреста сорок ливров или прислать других людей, более зажиточных и обеспеченных.

Лангедок, обязанный поставить сто семьдесят семей, пока еще разместил в Аррасе только сорок семь. С него потребовали не сто двадцать три недостающих семейства, а после долгих переговоров и торгов только семьдесят богатых, способных проживать в городе Франшизе. Пусть их земляки и товарищи по ремеслу окажут им помощь, частично деньгами, частично мотками шерсти. Время поджимает, а король не терпит опозданий: предостережение, подписанное комиссарами во Франшизе 25 июня 1481 года, было оглашено во Флорансаке (Лангедок) 15 августа, а недостающие семьдесят семей должны были быть в Дуллене (к юго-западу от Арраса) 15 сентября. Чтобы покрыть их расходы на переезд и пропитание в течение месяца после прибытия, было приказано взять деньги из общинной кассы, если таковая имеется, если же нет, то занять денег, распределив взносы по всем жителям города и его предместий.

Людовик XI конечно же не строил иллюзий. Город Франшиз, некогда процветающий, а теперь лишенный живых сил, обескровленный и прозябающий, мог возродиться только благодаря заселению его дельными, энергичными людьми. Помимо трех тысяч мастеровых в городе должны были также поселиться триста крупных купцов с капиталом, по меньшей мере, в тысячу экю; ими должны были стать в основном суконщики, которые получили приказ тратить свои деньги только на закупку шерсти, квасцов, синьки и марены. Но эти четкие и неоднократно повторенные распоряжения наткнулись на упорное сопротивление или, по меньшей мере, на слабое желание повиноваться. Большинство купцов прислали только своих приказчиков, поручив им продавать сукна, а не обрабатывать их. 30 декабря 1480 года король передал управление «учреждениями» от комиссаров, представителей администрации, финансистам и торговцам — Жану Брисонне и его помощникам, жившим в Париже, Руане, Труа, Лионе, Туре и Пуатье. Он велел произвести перепись новых жителей Франшиза, отослал обратно самых негодных, создал «компании» торговцев с капиталом в 5 тысяч экю и торговые «биржи» в Труа, Руане, Тулузе, Монпелье, Париже и Лионе, где приказчики суконщиков обязывались прожить не менее пяти лет.

По его неоднократно возобновленному приказу эти компании, а также многочисленные муниципалитеты королевства обязывались закупить каждый некоторое количество сукна из Франшиза по назначенным ценам. Во Франшизе, говорил он, создано и утверждено ремесло суконщика, там производится много сукна, однако городским торговцам трудно его продавать, так как из-за войн и из-за того, что Франшиз находится рядом с землями наших врагов, мятежников и супротивников, туда нельзя отправляться без сопровождения и не подвергаясь большой опасности. 9 июня 1482 года король написал из Клери письмо своим уполномоченным: в течение двух лет вы будете принуждать города, которые сочтете наиболее подходящими для этой цели, закупать некоторое количество штук сукна по ценам, установленным тремя сведущими в этом деле людьми, которых вы изберете и которые принесут присягу.

15 сентября того же года Жосс де Муссель, «биржевик» из Шампани, написал одному мещанину из Лана, оповещая его о присылке восьми штук сукна из Франшиза, чтобы тот либо оплатил их сразу, либо продал по ценам, указанным в печатной грамоте. Французские купцы по всему королевству получили множество этого сукна и писем такого рода. В единственном дошедшем до нас сообщается вся правда и не скрываются трудности. Сукна, сотканные во Франшизе, дороги и плохого качества. Дороги — потому что шерсть покупается по чересчур высокой цене, дрова и снедь — тоже; у подмастерьев нет сукновальни, и им приходится валять сукно ногами, что удорожает каждую штуку на пятьдесят су; кроме того, им приходится содержать внушительное число дозорных на стенах и у ворот. Плохого качества — потому что почти все, кого пригнали сюда силой, не получают никакого удовольствия от работы, а напротив, работают из рук вон плохо, надеясь, что их отошлют восвояси. Их печати и грамоты ни о чем не говорят: по меньшей мере, два месяца не проводилось никакой инспекции. И наш «биржевик», поставленный в неловкое положение, все же настаивает без всякой надежды на успех: эти восемь штук — не такое уж большое бремя; вы можете и должны их принять; подумайте о бедных переселенцах во Франшизе, которые могут умереть с голоду из-за дороговизны своего сукна, если не смогут его сбыть.