быть раскованной и ответила: «Две минуты, и все будет понятно», но внутри помертвела, меня подташнивало. Вломившись в мою артистическую уборную, мертвецки пьяный бельгиец сказал мне: «Пойдем, послушаешь, как я играю на кларнете в ночном клубе!» Я рассыпалась в извинениях: «Мне еще нужно раздавать автографы, а затем присутствовать на официальном ужине», он стал настаивать, тогда Глюзман вышвырнул его со словами: «Это он! Тот самый тип, который сорвал нам концерт в Сайгоне!» Бельгиец нализался как сапожник! Кристоф узнал его акцент, а Глюзман облаял его, сказав, что со стороны артиста непозволительно так вести себя по отношению к другому артисту!

* * *

На следующий день в Ханое

Наша с Тигром лавочка, где продают шелк, озеро, девушки на мотоциклах, теперь вместо них автомобили, шарм исчез, но не до конца… Я нашла наш маленький отель, но без тролля с широкими ушами и улыбочкой. Пели мы не в Опере, а в огромном минималистском здании, было красиво. Я опустошила лавочку с шелком – пижамы для мамы, Тигра, старых приятелей, Мишель, шелковые рубашки для Нелли и Мари, детей, младенцев, Габриэль, Эрика, Энди… 25 кг перевеса в багаже, а мы еще не добрались до Таиланда!

* * *

Джакарта, 19 февраля

Весь день провели в доках и в Чайна-тауне, было спокойно и приятно. Грузчики грузили на суда дерево, лет через десять леса будут оголены, и в них не будет больше орангутангов. «Very bad news for orangs-outangs»[279], – сказал наш похожий на скелет провожатый.

* * *

24 февраля, Любляна

Вернулась вместе с Азизом, Стефаном и Кристофом. Любляна под дождем очень красива, испытываешь потрясение, оказавшись посреди воды, падающей с небес, и талого снега. Азиз дрожит в своих трех свитерах и кожаной куртке, а еще вчера мы гонялись за комарами в доме Ги де ла Шевальри.

* * *

Ги – французский атташе по культуре, работает в Бирме и Таиланде, я познакомилась с ним в Северной Африке во время кинофестиваля, я была там с Варда и Шаином, мы подружились. Он наполнил морские раковины растаявшей карамелью, и получились сладости для Лу.

* * *

В Бангкоке я не отказалась от приглашения Ги и его невесты пожить у них в старом тайском доме из дерева, предпочтя это отелю «Меридьен». Нужно сказать, что мне плевать, где остановиться, были бы беруши, маска для глаз и ночь на то, чтобы выспаться. Для меня важно, чтобы была тишина и работал туалет. Всякие там виды и живописные озера – это здорово днем, а ночью… В комнате, отведенной мне в его доме, никак не удавалось заставить работать древний вентилятор, а кондиционера я боялась, из-за него можно потерять голос. В 22:30 я была вся в поту. Утром вышла с распухшим лицом, со следами простыни, отпечатавшимися на лице. Дорогой Ги, мне казалось, я тебе навязалась, даже в том, что касалось мюсли, любое усилие заставляло меня обливаться потом, но кто мог бы потребовать большего? Деревянный дом посреди деревьев, крошечный садик, синтоистский храм, очаровательная домработница, которой предстояло помочь мне одеться для вечернего выступления. После пресс-конференции вид у меня был страшный, Кристоф сражался с комарами, а меня они кусали в декольте. Ги показал мне фирменный знак EMI для обложки диска, с фотографией Кейт: божественно! Фигура скульптурная, я правильно сделала, что настояла на своем, а внутри Кристоф придумал использовать мою записную книжку. Они выбрали акварель красного цвета, вышло немного пресно, но мне осточертело сражаться за любой пустяк, главное, что фото внутри отличные. Я зову Глюзмана, EMI продал нам двадцать дисков, пятнадцать журналистам и пять послам, какая наглость! Они совсем не помогали Ги и попросили десять бесплатных мест, я была в ярости. Ги все организовал сам, никто ему не помогал.

На фасаде театра надпись из красных огней: 21 февраля, это день рождения Линды. Я послала ей сообщения и позвонила. Какая гордость для Эндрю и Би – в «Телеграфе» статья об Анно на полстраницы в рубрике «Искусство», с подзаголовком «Я есть юность», одни похвалы! Я послала Эндрю сообщение, он ответил: «Я в кофейне, дрожу от гордости за Анно, спасибо, что с самого начала верила в него и сохранила живым». Я звоню Эндрю, чтобы он прочел мне, что написано об Анно, Эндрю на выходе из кофейни попал под жуткий ливень, но все же прочел мне хвалебный отзыв очень известного писателя. Услышав голос Эндрю, читающего мне эти прекрасные слова и цитаты из стихотворений Анно, я начала плакать, нужно было остановиться.

Возвращение к Ги, еще не слишком поздно, там был один сумасшедший поклонник, летел в одном с нами самолете, он даже проник на праздник; он начинает внушать мне страх, обижается на меня.

* * *

У всех известных людей было по крайней мере по одному безумному поклоннику. Мой следует за мной по всему миру вот уже лет десять, заявился даже в Газу на вечер после концерта, хотя, чтобы туда попасть, необходимы виза, разные документы, бронированный автомобиль, записка от посла и т. д. Иногда члены моей команды, увидев его в самолете, ничего мне не говорили, чтобы не пугать меня. Он высадился с парохода в Нортгемптоне, когда я играла Гертруду в «Гамлете» в постановке Руперта Гулда. Когда я упала наземь, проглотив яд, то приоткрыла глаз и увидела его сидящим в первом ряду. Я не поверила своим глазам! Были и другие случаи, и впрямь, стоит тебе начать выступать на театральных подмостках, как становится ясно, где тебя искать каждый вечер в один и тот же час, еще лучше – купить место в первом ряду на каждый спектакль и поджидать у артистического выхода. Однажды я открыла дверь квартиры на улице Ла-Тур одной девице, которая желала стать сценаристкой, поговорила с ней, дала ей сценарий, чтобы показать, как это делается: диалоги справа, примечания слева… Она почему-то решила, что станет моей подругой, а когда я ей ответила, что подруг выбирают и у меня уже есть подруги, как и дети, она все равно не отставала, и каждый вечер, возвращаясь, я натыкалась на нее – она сидела у входной двери, все обо мне знала, заявляла, что переспала с близкими мне людьми. На самом деле она читала всю мою почту, потому как мой почтовый ящик не закрывался. Когда мы с Лу переехали в квартиру в доме напротив квартиры Тигра, я сказала Лу: «Уф, по крайней мере, эта девица не знает, где нас искать», а милая маленькая Лу заметила чьи-то ноги – кто-то поднимался по лестнице, – но ничего мне не сказала. Перед входной