Две короткие очереди — и «Мерседес» противника ослеп, еще очередь в лобовое стекло — и тут же перенос огня на передние колеса. Иномарка вильнула влево, затем вправо и… сорвалась в карьер. Через мгновение из черной дыры послышался глухой удар, и тут же взрыв, поднявшееся огненное облако осветило округу, и эхо пошло блуждать по карьерам, уходя в горы.

Илья вновь запрыгнул в машину и начал уходить.

Выйдя из района карьера, он потерял дорогу и вынужден был остановить автомобиль.

Достал рацию, вызвал Каррыева.

Услышал удивленный голос Дурды:

— Друг? Жив?

— Жив! Удалось уйти из негостеприимной усадьбы. Вот только что делать дальше, не знаю!

— Ты где находишься?

— А черт его ведает. Недавно прошел карьеры, сейчас вокруг равнина, слева в километре какая-то труба, справа горы, впереди огни города, сзади зарево горящей на дне одного из карьеров машины того, кто решил вернуть своих людей домой!

Каррыев сориентировался быстро:

— Ты мобилен?

— Да!

— Так! Вернись назад к карьерам. От последнего пойдет дорога прямо на трубу, что ты видишь. Это заброшенный асфальтовый завод. Как проедешь мимо него, остановись, брось машину и иди по кювету вдоль дороги, что свернет к городу. Увидишь автомобиль с включенными аварийными фонарями. Садись в него. Водителя узнаешь!

— Как те, что ушли из усадьбы раньше?

— С ними порядок. Подробности при встрече!

— Хоп, друг! Выполняю твои указания! До встречи!

Илья, забросив рацию на заднее сиденье, аккуратно развернул «Мерседес» и повел его в обратном направлении. Следуя инструкциям Амандурды Каррыева, вскоре нашел и нужную дорогу, и брошенный асфальтовый завод. А спустя полчаса сел в джип, стоящий у обочины трассы, ведущей в город Ашхабад. Водителем оказался один из парней, которых Илья встретил в новом доме Дурды. Приняв пассажира, джип тут же пошел в город, и уже через полчаса, в 23 с минутами, Каррыев обнял Запрелова:

— Ну, ты даешь, капитан! Это же надо отработать практически всю охрану Назарова. Представляю, как он бесится. Даже находясь на банкете у Самого. Для него праздник сейчас хуже любого горя. Такого унижения он не переживет. Потому что понимает, отныне его авторитет покатится вниз. Друзья отвернутся, да и Сам отдалит от себя. Тот не любит неудачников. Ты не представляешь, Илья, какое дело ты сделал. У меня нет слов. Я восхищен. Вот что значит офицер российского спецназа! Кто-то говорил, что именно в России лучшие в мире спецы, я, мягко говоря, сомневался, теперь сам буду утверждать это!

Запрелов остановил пафосную речь Каррыева:

— Да ладно обо мне, Дурды. Ты обещал рассказать о напарнике с дочерью!

— С ними все нормально. Они сейчас по пути в Мары.

— Связаться с ними можно?

— К сожалению, уже нет! Вернее, можно, по каналу НКБ, по которому Тачмурад должен сообщить об отлете твоего друга с дочерью в Узбекистан, но опасно. Он контролируется.

— А как же Тач выйдет на связь?

— На связь выйдет другой человек и произнесет закодированную фразу.

Илья вздохнул:

— Да! Ну и порядки тут у вас!

— Что поделаешь, капитан? Мир перевернулся, вместе с ним изменились и люди, показав свою истинную сущность. Но у нас все еще впереди.

— Я тоже уверен в этом.

Каррыев предложил:

— Ну, идем в дом. Помоешься, подкрепишься, отдохнешь. А о сигнале Тачмурада я тебе сообщу, как только получу его.

— Еще вопрос, Дурды!

— Да?

— Когда и как меня собираешься отправлять домой?

— С тобой проще. Недельку переждем, потом, как все уляжется, самолетом и улетишь в Россию. Старый паспорт уничтожен, я сделаю тебе новый, дипломатический.

— Неделю, говоришь?

— Не меньше! Да тебе какая разница? По Переславлю соскучился?

— Не без этого. Но раз надо неделю выждать, значит, выждем!

* * *

Илья проснулся в 7 утра. Быстро одевшись, вышел из комнаты, а затем и из дома. Дурды собирался на службу. Запрелов поймал себя на мысли, что до сих пор не знает, кем работает сейчас бывший и. о. начальника РОВД Меджерского района. Но спрашивать не стал.

— Доброе утро, Дурды, ну что там с Шуриком и Катей?

— Все в порядке. Они уже в Ташкенте и в полдень вылетят в Москву.

— Им сообщили, что я жив?

— Нет! Сеансы связи были односторонними, только доклад без комментариев.

— Ясно.

— Так это даже лучше. Сюрприз дочери устроишь. Я поехал! Буду к вечеру. Не скучай. Из дома не выходи, все, что надо, проси у охраны.

* * *

Задержаться в Туркмении Илье пришлось чуть дольше запланированного, это было связано с подготовкой документов. За время вынужденного безделья Запрелов внимательно следил за новостями по туркменскому телевидению. О происшествии в усадьбе Назарова, а также о гибели людей в карьере так и не было сказано ни слова. Местная безопасность умело руководила СМИ. Зачем народу негативная информация? А сам Назаров ни с того ни с сего застрелился. Об этом как-то сказал Дурды, заметив, что Тарантул вряд ли стал бы кончать жизнь самоубийством, просто он, как и предполагалось, перестал интересовать Самого.

Наконец Илья вылетел в Москву. Провожали его Дурды и специально приехавший из Меджера Тачмурад. Прощание было коротким, но сколько тепла содержало оно. Тепла, присущего людям с открытой и доброй душой.

Илья улетел в Москву, выполнив свой долг, вновь доказав и себе, и друзьям, и тем, против кого действовал, что офицер спецназа всегда, до конца дней своих остается офицером спецназа.

«Боинг-757» рейса Ашхабад-Москва прибыл в аэропорт «Домодедово».

Илье не терпелось увидеть дочь и своих товарищей, поэтому он нанял такси. От Домодедова до поселка Цемзавода в Переславле. За ценой не стоял, предложив водителю 200 долларов. Сумму, за которую тот дважды готов был прокатить клиента по этому маршруту.

Переславль встретил Запрелова мелким дождем. И «Волга» остановилась на старой площади. Выйдя из салона, Илья полной грудью вдохнул влажный, но такой родной воздух своего поселка. И тут же услышал со спины удивленно-приглушенное:

— Палыч?

Запрелов обернулся.

Перед ним стоял ошарашенный Соснин.

Илья улыбнулся:

— Ну чего вылупился, Шурик? Или не ждали меня?

Шурик сжал Запрелова в объятиях.

— Живой, черт спецназовский! Живой! Вот для Кати новость будет. Она до сих пор по вечерам плачет!