— Вот болваны, — заметил Эйч. — Холлидэй был атеистом.

— Отчаявшись, они хватаются за любую соломинку. Сорренто уже все перепробовал — осталось разве что сплясать качучу, упасть перед дверью на колени и засунуть в скважину мизинец.

— Вероятно, это следующий номер в программе, — усмехнулся Сёто.

— «Вера, надежда, любовь...» — медленно проговорила АртЗмида и повернулась ко мне. — Где я это слышала?

— Да, — поддержал Эйч. — Что-то очень знакомое.

— Мне тоже не сразу пришло в голову, — скромно сказал я и под выжидающим взглядом трех пар глаз посоветовал: — А вы попробуйте не просто сказать, а спеть.

АртЗмида сощурилась, пошевелила губами и вдруг пропела:

— Вера, надежда и любовь...

— Тело, разум и сердце, — подхватил Эйч.

— Бог любит Троицу, «три» — волшебное число! — радостно закончил Сёто.

И все трое хором воскликнули:

— «Школьный рок»!

— Я знал, что вы догадаетесь. Вы же умные.

— «“Три” — волшебное число», музыка и слова Боба Дороу, — произнесла АртЗмида, будто цитируя энциклопедию. — Тысяча девятьсот семьдесят третий год.

Я улыбнулся ей.

— Я думаю, Холлидэй намекает нам на то, сколько ключей нужно, чтобы открыть врата.

АртЗмида улыбнулась в ответ и снова пропела:

— Нужно три!

— Ни дать ни взять! — подхватил Сёто.

— И нечего гадать! — продолжил Эйч.

— «Три» — волшебное число! — закончил я и достал свою копию ключа. Остальные сделали то же самое. — Так вот, ключей у нас четыре. Если доберемся до врат хотя бы втроем, они откроются.

— А потом? — спросил Эйч. — Войдем одновременно?

— А если войти сможет только один? — мрачно предположила АртЗмида.

— Сомневаюсь, что Холлидэй задумал что-то подобное, — сказал я.

— А кто вообще знает, что задумал старый псих? Он всю дорогу водил нас за нос как хотел, и сейчас продолжает. Вот зачем ему эта затея с тремя копиями Хрустального ключа?

— Может, хотел заставить нас объединить усилия и стать командой?

— Или хотел большей драмы в финале, — вставил Эйч. — А что, отличная идея... Три аватара входят в последние врата одновременно, а дальше между ними начинается борьба — кто доберется до яйца первым.

— Чокнутый старый садюга, — пробормотала АртЗмида.

— Не поспоришь... — согласился Эйч.

— Во всем есть свои плюсы, — заметил Сёто. — Если бы не эта уловка с тремя копиями ключа, яйцо уже было бы у «шестерок».

— Ключи для «шестерок» не проблема, — сказал Эйч. — Хоть три, хоть десять. Им мозгов не хватает понять, что от них требуется.

— Дилетанты, — презрительно бросила АртЗмида. — Уважающий себя пасхантер знает все выпуски «Школьного рока» наизусть. Не понимаю, как они вообще добрались до Третьих врат.

— Известно как: нам на хвост сели, — ответил я.

— А, ну да, все время забываю.

Она улыбнулась мне, и я почувствовал слабость в коленях.

— То, что они пока не догадались, не значит, что не догадаются в ближайшее время, — резонно заметил Сёто.

Я кивнул.

— Сёто прав. Рано или поздно они вспомнят про «Школьный рок». Так что нельзя терять время.

— Ну так чего же мы ждем? — воскликнул Сёто. — Мы знаем, где врата, и знаем, как открыть их! Вперед! Пусть победит сильнейший!

— Ты забыл об одной малости, Сёто-сан, — одернул его Эйч. — Парсифаль еще не объяснил нам, как миновать барьер и пробиться сквозь армию «шестерок» к замку. Ты ведь наверняка уже это продумал, Си?

— Конечно. Мы как раз подошли к этой части. — Я взмахнул рукой и раскрыл в воздухе трехмерное изображение замка Анорака, окруженного прозрачной сферой — магическим щитом, созданным шаром Озувокса. — Этот барьер сам собой исчезнет в полдень понедельника, то есть приблизительно через тридцать шесть часов. И тогда путь к воротам замка будет открыт.

— Как это «сам собой»? — вопросила АртЗмида. — Кланы две недели осыпают его ядерными ракетами, а на проклятом барьере ни царапинки. С чего бы ему исчезать?

— Об этом я позаботился, уж поверьте.

— Я тебе верю, Си, — сказал Эйч. — Но даже если барьер исчезнет, нам все равно предстоит сразиться с самой мощной армией в OASISe. — Он ткнул пальцем в «шестерочье» войско, окружающее замок. — Вот с этими орлами ты что намерен делать? А также с их танками и боевыми кораблями.

— Ну, с этим нам потребуется небольшая помощь, — признал я.

— Очень большая помощь, — уточнила АртЗмида.

— Интересно, и кто нам поможет? Кого ты убедишь выступить против всей армии «шестерок»? — спросил Эйч.

— Да всех. Всех пасхантеров до одного. — Я раскрыл в воздухе другое окно, с текстом письма, которое написал, перед тем как идти в Нору. — Вот это я намерен отправить сегодня всем пользователям OASISa.

«Пасхантеры!

Настали черные дни. Долгие годы «шестерки» промышляли обманом, мошенничеством и плутовством, и вот наконец они добрались до Последних врат.

Вы все знаете, что прихвостни корпорации IOI осадили замок Анорака, чтобы перекрыть всем доступ к вратам, за которыми скрывается пасхальное яйцо Холлидэя. Нам также стало известно, что они незаконными методами добыли личные данные пасхантеров, которых расценивали как угрозу и намеревались похитить и убить.

Если мы не объединимся против «шестерок», они захватят яйцо и победят в Охоте. И тогда весь OASIS окажется под империалистической пятой корпорации.

Время пришло. Наступление на армию «шестерок» начнется завтра в полдень по стандартному времени OASISa.

Вступайте в наши ряды!

Эйч, АртЗмида, Парсифаль и Сёто».

— Плутовством? — переспросила АртЗмида, закончив читать. — Тезаурусом, что ли, пользовался?

— Ну, хотел, чтобы звучало пафосно. — Я пожал плечами. — Типа, чтобы внушало.

— Мне внушает, — ухмыльнулся Эйч. — Прямо аж кровь бурлит.

— Спасибо, друг.

— И что, это и есть твой план? — поинтересовалась АртЗмида. — Заспамить весь OASIS просьбами о помощи.

— Ну, вроде того.

— И ты ждешь, что все явятся и стройными рядами пойдут на «шестерок»? Вот так просто, по приколу?

— Ну, в общем, да. Этого я и жду.

— И правильно делает, — поддержал меня Эйч. — Кому охота, чтобы победили «шестерки»? И уж точно никто не хочет, чтобы OASIS попал к ним в лапы. Если дать народу шанс навалять «шестеркам», все вскочат и побегут. Ни один пасхантер не упустит возможность поучаствовать в такой эпической битве! Она же войдет в историю!