Локи — предатель?

Есть лишь один способ узнать это.

Закрыв глаза, Мэдди прыгнула.

В падении не было никакого смысла. Из коридора в камеру под ним Мэдди перешла за один шаг и несколько долгих секунд оставалась в полной темноте; ничего не было под ногами, и ничего не было над головой, и не было ни намека — даже эха — на то, чего ей ожидать.

— Локи? — прошептала Мэдди в темноте.

А потом бросила Сол, Яркую, — и пространство залило ослепительным светом.

Мэдди стало легче, когда она увидела, что Локи все еще здесь. Они стояли на узком выступе, глядя на кусок скалы размером примерно с амбарную дверь. Он висел в пространстве над пропастью, которая поглотила свет Сол и ничего не вернула, кроме пустоты. Скала медленно вращалась примерно в пятидесяти футах от них, и теперь Мэдди видела, что в нижнюю поверхность камня вделаны цепи, на которых болталась пара пустых кандалов.

Но по-настоящему внимание Мэдди привлекла тварь, которая цеплялась за поверхность скалы. Огромная змея, чья чешуя мерцала всеми вообразимыми оттенками черного, глаза ее электрически светились, а кольца дважды обвивали крутящуюся скалу и уходили вниз, в темноту.

Змея перехватила взгляд Мэдди и открыла пасть. Даже на таком расстоянии от вони ее яда у девочки заслезились глаза.

— Не бойся, — сказал Локи. — Ей не покинуть скалу.

Мэдди уставилась на него.

— Откуда ты знаешь?

— Доверься мне. Я знаю. Пошляйся с местными годик-другой и начнешь собирать сведения такого рода. — Сузившимися глазами он смотрел на вертящуюся змею. — Вообрази, Мэдди, если сможешь. Быть прикованным к этой скале, вверх ногами, с этой тварью… — Он поежился. — Теперь ты понимаешь, почему я был готов почти на все, лишь бы освободиться?

Словно услышав это, змея зашипела.

— Знаю, знаю, — продолжал Локи. — Но у меня правда не было выбора. Я знал, что один сумею спастись: Нижний мир большое место, и им понадобились бы века, чтобы обнаружить, что я пропал, — но если бы я попытался освободить и тебя…

— Прошу прощения, — перебила Мэдди. — Ты что, разговариваешь со змеей?

— Это не просто змея, — возразил Локи. — Мэдди, позволь представить тебе Йормунганда, в благовоспитанных кругах известного также как Мировой змей, Погибель Тора или Дракон в корнях Иггдрасиля. Это мой сын.

В Крае Света, в тайном зале Универсального города шла важная дискуссия. Совет двенадцати уже несколько часов обсуждал неприятные новости с далекого Нагорья.

В связи с тревожными сведениями Совет был созван с поспешностью, которая многим казалась неподобающей. В обычных обстоятельствах сначала провели бы несколько предварительных совещательных встреч, неделю молились бы и постились, долго бы медитировали над элементарными, промежуточными и продвинутыми состояниями Блаженства и, наконец, собрали бы старших братьев, вооруженных Словом, из чьих обученных рядов и избрали бы двенадцать членов, чтобы воззвать к Безымянному.

Данное же сборище было организовано за несколько дней, что, по мнению его спикера, почетного магистра номер 369 (маленького восьмидесятилетнего старичка в алой мантии, который на положенном по статусу троне казался крохотной обезьянкой), свидетельствовало о нарочитой поспешности, которая была равно опасной и недостойной.

Остальные, однако, с ним не согласились, и в результате церемонии были сведены к минимуму, а двенадцать членов — все высокопоставленные руководители Ордена — избраны жеребьевкой, дабы разделить честь Общения.

В их число вошли сам почетный магистр, его коллега магистр 73838, всего лишь младший, семидесяти пяти лет, несколько других магистров разного старшинства, в том числе самый старый член Ордена, магистр номер 23.

Присутствующие постились, молились и очищались. Все произнесли соответствующие гимны и глубоко помедитировали над Словом. Теперь они собрались в Зале Совета, большой аудитории в центре Универсального города, где дюжина рядов пустых скамей окружала единственный массивный стол переговоров из тяжелого резного дуба.

Как и многие наиболее тайные ритуалы Ордена, Общение с Безымянным было не слишком захватывающим зрелищем. Любой наблюдатель счел бы его ужасно скучным: всего лишь двенадцать стариков в красных мантиях сидят вокруг стола, а в центре — Хорошая Книга на подставке. Некоторые как будто спали. Это вполне мог быть скучный семинар с преподавателем, сгорбившимся над кафедрой в пыльном послеполуденном свете.

Даже Слово, произнесенное через час одновременно всеми, кто сидел за столом, зритель мог легко пропустить. Лишь воздух задрожал, словно ребенок пустил блинчик по глади мира, и расходящаяся рябь побежала по нему до самого дальнего края.

Магистр номер 23 почувствовал его первым. Он был самым старым членом Совета двенадцати, сухим и сморщенным, как зимнее яблоко, и, по слухам, мог проследить свою родословную вплоть до самого детства Ордена.

«О Безымянный», — сказал он, и дрожь пробежала по присутствующим за столом, когда они — хоть и испытали Общение не менее дюжины раз за свою жизнь — столкнулись с тем же ощущением, которое едва не сломало Элиаса Рида.

Конечно, эти люди — старшие Ордена, есть разница. И все же даже магистр 23 ощутил тяжелый груз на плечах, когда ледяное присутствие Безымянного вошло в его сознание.

«Я СЛЫШУ ВАС», — произнес Голос, который эхом отозвался в голове каждого члена Совета двенадцати и от которого мурашки побежали по спине каждого магистра, экзаменатора или мелкой сошки Ордена.

Магистр номер 23 ощутил вес этого Голоса, точно навалившуюся гору. В глубине его сознания промелькнуло видение невыразимо дальнего берега владений Безымянного — места, где всецело царит Совершенный Порядок и Совершенное Блаженство отмеряется тем верным слугам, которые в состоянии его вынести.

Магистр гадал, сможет ли он вынести это. Даже после долгих медитаций он боялся, что его сознание суть полный Хаос. Страх, который он столь усердно прятал всю карьеру магистра, выскочил на поверхность, как гнилая пробка.

«О Безымянный! — подумал он. — Прости мои сомнения. И прости, что не сразу связались с Тобой по вопросу, который тесно Тебя касается. Один наш коллега уже умер — мы почувствовали это в Общении…»

В Голосе послышалось раздражение.

«Или вы надеялись стать бессмертными у Меня на службе?»

«Прости меня, — мысленно произнес магистр. — Но наш коллега захватил пленника, Генерала, врага, как он был уверен — самого Одина, которого мы почитали давно мертвым. Но наш коллега погиб, прежде чем этот человек был допрошен, и мы до сих пор не сумели выявить союзников врага, хотя нам кажется, что один из них может оказаться его единокровным братом Локи…»