– Кто он? – спросил Тис.

– Я знаю о нем не больше, чем ты, – пожал плечами Гантанас. – Думаю, что он… четвертая сторона.

– Он сказал, что присматривает за такими, как Олс. И что его иногда убивают, – вспомнил Тис. – И что ты поможешь мне.

– Да, – кивнул Гантанас. – Он тебя не обманул. Во всяком случае, кое-что долетало до меня… Ходят слухи, что некто раз за разом пытается уничтожить Черный Круг, неизменно гибнет, но через несколько лет появляется снова. Чтобы погибнуть в очередной раз. Эта загадка мне не по зубам. Кстати, браслет, который он тебе дал, тоже загадка. Насколько я знаю, не сохранилось ни одного охранного амулета буркаса. Их не было тысяч лет.

– Откуда же он взялся? – удивился Тис.

– Откуда-нибудь, – улыбнулся Гантанас. – К примеру, меч твоей матери, который, как я понял, теперь у Алаин, не был выкован на этой земле. Кстати, похожих мечей в Приюте Окаянных еще два. Один у Юайса, другой у одной девочки, твоей ровесницы. Ты когда родился?

– В первый день третьего месяца весны, – ответил Тис. – Но я никогда не праздновал. С тех пор как…

– Теперь будешь, – кивнул Гантанас. – Она родилась в тот же день. И ее судьба не менее трагична, чем твоя. Впрочем, об этом после. Что ты сам хочешь у меня узнать? Мальчишка, который несколько месяцев дурачил весь Дрохайт…

– Откуда вы знаете? – удивился Тис.

– По словам Синая единственной, кто могла оказаться причиной переполоха в Дрохайте, была девчонка Дора из трактира, – развел руками Гантанас. – У Синая зоркий взгляд, лишь один человек в Приюте Окаянных видит лучше него. Синай сказал, что, кажется, в Дрохайте погиб удивительный мальчишка, погиб как герой, о его смерти я сожалею безмерно, но все вертелось вокруг тебя. Как ты это сделал? Ведь без магии не обошлось? Ты не девчонка, никакая трава, сделавшая тебя рыжим, не сделала бы тебя девчонкой. Там были столь изощренные слуги Олса, которые сразу бы заподозрили подделку. Которые ощущают магию за лигу! Но в Дрохайте нет магии! Как? Или же это был не ты?

– Я, – опустил голову Тис. – Я мало что знаю. Мать оставила мне знания в виде ключей. Я был слишком мал, чтобы перенять их, поэтому она как-то помещала знания и умения в меня, не требуя от меня их осознания. Как-то она сказала мне, что я буду знать и уметь даже то, чего не знала и не умела она сама. Когда я был с Дилисом, я попробовал открыть один ключ. Он был помечен шерстяной ниткой. И на нем единственном ничего не было написано. Я решил, что с него нужно начать. Я развернул ключ, прочитал заклинание, и мне открылась бездна.

– Бездна? – напрягся Гантанас.

– Не знаю, – дернул плечом Тис. – Так мне показалось. Как рассказывал Дилис, я метался в бреду, ужасный жар охватывал меня. Он думал, что я не жилец. Вливал в меня какие-то отвары. Я пришел в себя через месяц. Вроде бы ничего не изменилось. Но когда в кузницу, в которой я работал подмастерьем, явился Олс, я смог укрыть от него. А через полгода оказалось, что я знаю, как набрасывать на себя пелену изнутри. До этого я умел только работать в кузнице, знал самые простые заклинания и самое простое колдовство, мог сплетать и расплетать волокна силы, ощущать магию, делать пол шага или шаг в сторону и накидывать на себя какую-нибудь обычную пелену. А после того ключа я смог делать это изнутри. Ту пелену я сплел у Маолского водопада, глядя на погибшую рыжую девочку. Внешность, я правда, не изменил, потому как мог измениться только внутри. Но травы Дилиса помогли мне. К тому же они помогли мне справляться с болью…

– Удивительно, – поднялся и подошел к окну Гантанас. – Знаешь, мы решили не тревожить в первый год обучения склонности и таланты наших воспитанников. Нам достаточно, что они у них есть. Нельзя строить здание, не заложив фундамент. Но то, что ты говоришь, странно. Умение набрасывать пелену – дается далеко не каждому, это великая редкость. Умение делать шаг в сторону неизвестно в Приюте никому, хотя… Или я не знаю об этом умении, но, думаю, Гаота могла бы этому научиться. Сколько ключей тебе оставила Мэтт?

– Я использовал один, – прошептал Тис. – Осталось около десятка, но я не могу сказать точно, некоторые вставлены один в другой. Их может быть и больше. Я боюсь их разворачивать.

– Скажи ты, что их пять, и я решил бы, что Мэтт решила передать тебе всю мудрость своего рода, – обернулся Гантанас. – Похоже, что ее похитили не просто так. Она была хранительницей… Этого я не знал. Наверное, бабка Мэтт выбрала наследницей именно ее. Но об этом не сейчас…

– И что же мне делать? – спросил Тис.

– Не открывай ключи, не предупредив меня, – попросил Гантанас. – Я не против твоей мудрости, но рядом должна быть Хила, я или кто-то еще. Это слишком опасно.

– То что я здесь, это опасно для вас? – спросил Тис.

– Не знаю, – признался Гантанас. – Имей в виду, что если с тобой связаны какие-то замыслы врагов этой крепости, вряд ли ты единственный, на кого они поставили. Если мы начнем выискивать негодяев среди детей, тогда они победили, даже не начав схватки.

– Этот неизвестный смотритель – загадка, – проговорил Тис. – Но если он – четвертая сторона, то кто первые три?

– Первая из них – это обычные люди и короли с их королевствами и дружинами, – вздохнул Гантанас. – Это и храмы, и мытари, и даже разбойники, все то, что живет и проникает друг в друга, даже если это превращается в какие-то стычки и войны. Все равно – это все – одна сторона.

– Тогда никого не остается? – не понял Тис. – Все – это одна сторона?

– Вторая сторона, это те, кто хочет всё уничтожить, – продолжил Гантанас. – Стереть в порошок. Залить кровью. Те, кто пытался это сделать уже множество раз. Это те, для кого нож Дайреда является главной святыней, поскольку он – оружие их бога. Оружие, явленное во плоти. Их сравнительно мало, но они готовы подчинить себе тысячи и тысячи. Они легко переманивают на свою сторону. Они действуют на людей, как дрожжи на выгребную яму. Я не все знаю про них, но родовым пятном этого гнойника служит Черный Круг.

– Черный диск на гарде ножа, – понял Тис.

– Третья сторона весьма разнообразна, хотя и не слишком велика числом, но служит тому, чему служить не стыдно, – проговорил Гантанас. – Одна из ее частей – Приют Окаянных. Большего я тебе пока сказать не могу. Но одно ты должен знать точно. Если не будет третьей стороны, вторая утопит первую в крови, хотя все мы в какой-то степени часть первой стороны. Но, главное заключается в том, что твоя мать, будь она жива и знай она, что Стебли восстановлены, была бы здесь.

– И Глик, – твердо сказал Тис.

– Думаю, что да, – согласился Гантанас. – Хотя у нас уже есть здесь хороший кузнец.

– Что я должен сделать, чтобы не сидеть у вас на шее? – спросил Тис.

– Что завещала тебе Мэтт? – ответил вопросом Гантанас.

– Она учила меня многому, – нахмурился Тис. – И она, и отец. Они все время разговаривали со мной. По очереди. Но в тот день… Перед смертью… Она повторила трижды, что хочет, чтобы я был жив и здоров.