Она сама подошла ко мне.

– Мы можем где-нибудь посидеть и пообщаться, Раша, – передразнила она меня.

– Лучше ко мне. У меня есть водка, картошка в мундире, и я приготовлю салат из печени трески. – В общем, высокий штиль ухаживания вояки. Но это сработало. Я тоже чувствовал, что ее влекло ко мне.

– Картошка в мундире? – Ох уж эти глаза! Они прожигали меня насквозь. – А это что, русский мундир?

– Русский! – уверенно ответил я.

Сев в нарушение всех правил безопасности в такси, мы прибыли на квартиру, где жил мой товарищ, но сейчас он был в отпуске на родине, а ключи от квартиры были у меня, чтобы не жить в нашей гостинице. Как знал, что пригодится. Помыл картошку и под зачарованным взглядом американской итальянки положил в воду.

– А где мундир? – Она чуть голову не засунула в кастрюльку.

– Сверху картохи.

– Это же – harsh rind![2] – Она подняла голову и обиженно посмотрела на меня.

– По-русски это мундир. – Я подал ей рюмку водки. – За русский мундир!

– За русский мундир, Раша! – подняла американка свою рюмку.

Это ее «Раша» делало из меня желе. Я готов был растечься у ее ног и пребывать так вечность, чтобы только быть рядом. Вот… Не знаю, что за очарование в ней было. Прямо колдовство какое-то!

Мы выпили. Она глубоко стала дышать, хватая воздух.

– Хорошо! У меня огонь по рукам пошел, – сказала она. – Когда мундир сварится? Чем заесть?

– Мы после первой не закусываем. А мундир еще не готов.

Я взял гитару и тихонько запел. Спел одну песню. Выпили.

– Как там мундир? – не успокаивалась она.

– Не готов.

– Откуда знаешь? – Ее глаза уже блестели.

– Так твердая еще!

Пел я минут двадцать, потом, вспомнив, что обещал салат из печени трески, поставил варить яйца.

– Спой еще, – выпив следующую рюмку попросила она, и я спел.

Снова вспомнил о яйцах и попросил ее: посмотри, яйца должны уже быть готовы.

Она вышла, сразу вернулась.

– Не готовы. – И села.

– Откуда знаешь? – удивился я. И получил замечательный ответ:

– Так твердые еще!

Вспоминая прошлое, которое казалось уже таким далеким, словно это было в другой жизни, в другом перерождении, я усмехнулся. Как так бывает? Вот вроде счастье, вот оно, рядом, а не ухватить. Не твое, чужое.

– И все? – спросила Шиза.

– Нет, не все. Картошку мы не ели и салат тоже. Мы предавались любви до утра. Это было какое-то обоюдное помешательство. Ненасытность друг другом. Жажда и нежность, страсть и грубость, все смешалось в тот день и ночь. А утром… утром Гиана навсегда исчезла из моей жизни. «Не ищи меня, – сказала она на прощанье. – Я замужем». А через неделю я погиб. И встретил ее здесь. Вот, теперь все.

– Не поняла! Ты считаешь, что королева – это та американка?

– Нет, просто очень похожа. – И даже имя, подумал я. – Не обращай внимания, просто накатило.

Шиза помолчала, затем сказала:

– Приходи ко мне сегодня, я знаю, как это лечится. Как у вас говорят – клин клином стучать надо.

– Вышибать. Не стучать, – поправил ее я.

И действительно, когда она, как всегда бесцеремонно, выгнала меня из моей собственной души, я был излечен, но заболела Эрна.

Прибежала Рабэ и, не обращая внимания на мою наготу, потащила меня к ним в комнату.

– Да подожди ты, морда рогатая. Дай одеться! – вырвался я из ее цепких рук. Быстро надел штаны, рубаху и сапоги.

Эрна лежала на кровати и тяжело дышала. При этом ее аура была разорвана в клочья. Я подкачал энергии и стал восстанавливать ее. Но как только я ее скреплял в одном месте, она тут же рвалась в другом, и я ничего с этим поделать не мог. Промучившись с полчаса, я спросил Шизу:

– Ты понимаешь, что происходит?

Шиза долго молчала. Я подумал, что она, как всегда, скрылась в фоновый режим и теперь до нее не достучаться, покуда сама не выйдет на связь. Такое случалось, она исчезала, когда чувствовала себя виноватой, и сидела тихо, как мышка.

Стоп! Виноватой! Это может быть ключом к разгадке состояния Эрны.

– Шиза, давай вылезай и объясняй мне, что на этот раз ты натворила. – Я был непреклонен. – Или сам к тебе приду.

– Она не хочет жить, – отозвалась Шиза. – Она убивает себя силой своей воли. Я не учла того, что она… как бы это сказать правильно… мечтательница.

– Что-то ты темнишь, крошка. Давай подробнее, что это за недуг такой, мечтательность?

Мне трудно было понять, как от мечты можно умереть. Мечтаешь, мечтаешь, и все, умер? Я представить себе такого не мог. Нет! Это бред какой-то.

– Она безумно влюбилась в тебя и боится потерять. Давай я тебе расскажу все. Подкинь ей пока энергии.

Это было уже интригующе. А я не знал, что и подумать. Моей фантазии для такого случая не хватало. Ключевым здесь было слово «все»! А что оно в себя вмещало, я не пытался даже представить.

– Когда ты ночью приходишь ко мне, к тебе в постель приходит Эрна.

– Я так и знал, что здесь что-то нечисто! – хлопнул я себя ладонями по ногам. – Но зачем?

– Это я велела ей. Я воспользовалась ее телом и ее ментальностью, чувствительной к тонким проявлениям эмоций. Через ее тело я ощущала те радости, что испытывает женщина от близости с мужчиной. Прости. Но я тоже хотела жить и наслаждаться. Я не хотела быть просто набором разумных клеток. Если бы я попала в тело женщины, все могло бы быть по-другому. Наверное.

– Так я что, был не с тобой, а с Эрной? – До меня стало доходить, в чем причина усталого вида и сумасшедшего блеска в глазах девушки.

– И да, и нет.

– Это что значит?

– Я брала ее под управление, и ты был со мной, а я в ней, но она настолько яркая в эмоциональном плане, что периодически перехватывала у меня свое тело, и тогда ты был с ней.

– И что? – Я не мог собраться с мыслями.

Все происходящее вокруг меня было настолько невероятным, что охватить, осознать и дать всему этому оценку я не мог. А что я мог? Мог попробовать выкинуть из головы попытки осмысления и тем самым сохранить душевное здоровье.

– Она решила, что раз ты женишься на своей невесте, то она будет с тобой разлучена и поэтому ей не стоит жить. Вот она и решила умереть.

– Спасибо, Шиза! – искренне поблагодарил я.

– За что? – Она пребывала в недоумении. Она ждала чего угодно: возмущения, криков, ругани, но только не благодарности.