Принц кивнул и жадно приник к живительной влаге.

— Пойдем, дочь, сядем у огня, и ты поведаешь о причине столь внезапного приезда. Думаю, сумею тебе помочь.

Они уселись, и Ронуин рассказала о несчастье. Принц молча слушал.

— Несомненно, это Рис ап-Даффид держит леди Кэтрин в заточении, — решил он. — Подлый слизняк и жалкий трус.

Давным-давно я уличил его в преступном сговоре с англичанами. Не многие после этого соглашались иметь с ним дело. В то время ты была совсем маленькой. Рис всегда говорил, что не успокоится, пока не отомстит. Теперь же надеется извлечь выгоду из моего спора с королем Эдуардом.

— Думаю, он задумал убить тебя, — тихо заметила Ронуин.

— Да, это на него похоже. Таким образом он добьется благоволения своих английских хозяев и сдаст им Уэльс. Но я этого не допущу! Мы, разумеется, не можем напасть на Эберфорт открыто, ибо тогда он убьет леди Кэтрин. Прежде всего нужно убедить его, что я спешу на помощь дочери.

— Прежде всего нужно удостовериться самим, что Кэтрин именно там, — уточнила Ронуин. — Давай пошлем Ота гонцом в Эберфорт, чтобы назначить дату твоей встречи с Рисом. От потребует отвести его к заложнице, с тем чтобы, вернувшись, мог заверить тебя: твоя дочь жива и здорова.

Ну, а потом мы с Рейфом и Дьюи, переодевшись бродячими менестрелями, явимся в замок. Такие люди — всегда желанные гости, а я научилась этому искусству, когда возвращалась с Глинном из Палестины. Оказавшись в стенах Эберфорта, мы сможем спасти Кэтрин.

— Но как? — нахмурился принц.

— Я убью Риса, — спокойно заявила Ронуин.

— Но как? — негромко повторил принц.

— Стрелой из лука. Не бойся, отец, я сумею пронзить его сердце. Этот человек украл Кэтрин, оторвал от семьи и задумал поймать в капкан тебя. Моя рука не дрогнет.

— Значит, дочь, ты готова на такое ради меня? — удивился Ллуэлин.

— Меня воспитали здесь, господин, и научили исполнять свой долг по отношению к родителям и родине. Мой любимый муж — англичанин, я готова признать Эдуарда своим сюзереном, но эта история не имеет отношения к Англии. Тут замешаны только валлийцы, и валлийцам все решать.

Рис ап-Даффид — человек без совести и чести. Он и его подлые поступки позорят наш народ.

— А ты, англичанин? Согласен позволить своей жене пойти на столь опасное дело? — спросил ап-Граффид.

— Да, — кивнул Рейф. — Моя жена не хрупкий цветок и не нуждается в моей защите. Она сильная женщина, и, откровенно говоря, временами я рад ее покровительству. Если она уверена, что способна на такой подвиг, я готов идти с ней. Но если она потерпит неудачу, я сам накажу негодяя, посмевшего похитить мою сестру.

Принц улыбнулся:

— На этот раз, дочь моя, ты взяла в мужья настоящего мужчину. Ты мне по душе, Рейф де Боло.

В подтверждение своих слов он дружески хлопнул зятя по плечу.

Было решено, что принц вместе с отрядом воинов Ситрола отправится в путь на несколько часов позже Ронуин и Рейфа. Они не ворвутся в Эберфорт, пока не получат сигнала. Ронуин, Рейф и Дьюи станут изображать бродячих музыкантов. Ронуин собиралась, как всегда, переодеться мальчиком, а потом открыть, что она женщина, и завлечь Риса. От покинет Ситрол утром, за два часа до отъезда Ронуин. Принц и его люди поскачут следом через четыре часа.

Подали ужин, а потом Гвилим развлекал собравшихся старинными балладами.

— Но, — заверил он, опуская лютню, — мой малыш Глинн играл и пел лучше меня.

— Подумать только: мой единственный сын — священник, — пробормотал принц.

— Он счастлив, — возразила Ронуин. — Кроме того, женившись на дочери де Монфора, ты можешь надеяться на законных наследников.

— Я обручен с девицей едва ли не десяток лет, но она по-прежнему заперта во французском монастыре, и англичане не дают ей разрешения на проезд через их земли, так что о женитьбе пока речи нет. Этот глупец, Эдуард Длинноногий, боится дочери де Монфора.

— Вряд ли можно назвать его глупцом, — покачала головой Ронуин. — По-моему, это ты не слишком умен. Почему не хочешь принести ему вассальную клятву? В этом случае твоя невеста давно была бы в Уэльсе и родила тебе сына, а то и двух. Но нет, ты изворачиваешься, хитришь и тянешь время, чтобы выпросить неведомо какие поблажки. Но их ты никогда не дождешься от английского короля. Он человек жесткий и властный, как его дед, король Иоанн. Отец, он всегда возьмет верх, а из-за тебя и твоих сторонников Уэльс рано или поздно потеряет свободу.

Принцу, очевидно, пришлись не по душе смелые слова дочери.

— Вижу, у тебя по-прежнему что на уме, то и на языке, Ронуин. Пока я жив, англичане не получат Уэльса, клянусь крестом Господним!

— Судят не по словам, а по делам, господин, — бросила Ронуин.

Пораженный, Рейф прислушивался к перепалке между дочерью и отцом. Теперь он понял, что ап-Граффид не имел никакого отношения к ее воспитанию. Раньше он не подозревал, сколько горечи накопилось у Ронуин в душе. Кажется, пора вмешаться.

Он поднес к губам руку жены, перецеловал все пальчики и тихо сказал:

— Пора на покой, женушка. Завтра трудный день.

Ап-Граффид задумчиво пил вино, но когда дочь с зятем ушли, шепнул Моргану:

— Он ловко управляется с ней, а она этого даже не замечает. Должно быть, в самом деле любит его, Морган.

Ап-Оуэн согласно улыбнулся.

От исчез до рассвета, а вскоре за ним последовала троица мнимых музыкантов. Они позаимствовали старые инструменты Гвидима, уверенные, что их попросят показать свое искусство. Дьюи и Ронуин овладели игрой на них и пением, а вот Рейф ничего не умел. Пришлось показать ему, как трясти тамбурином и позвякивать колокольчиками в такт мелодии. Дьюи прекрасно играл на волынке и свирели. Ронуин перебирала струны телина — кельтской арфы, играла на лютне и пела.

Два дня они скакали от восхода до заката, и на утро третьего дня добрались до замка Эберфорт, где должны были встретить Ота. Заведя коней в чащу, они стали ждать. Вскоре От показался на дороге.

— Леди Кэтрин тут, — сообщил он. — Она в том же платье, которое было на ней в день похищения, ибо наложница хозяина отказалась дать ей чистое. Злые, подлые люди, госпожа! Будьте осторожны. Я поеду дальше, увижу принца и расскажу, как все было.

— А мы — прямо в логово льва, — вздохнула Ронуин и пришпорила коня.

Они пересекли тяжелый деревянный мостик, въехали во двор и спросили эконома.

— Идите в зал, — посоветовал конюх-мальчишка. — Он не выйдет к вам. Всякие наглые оборванцы ниже его достоинства.

— Присмотришь за нашими лошадьми, красавчик? — Ронуин наградила парня широкой улыбкой и нагнулась пониже, чтобы тот вволю полюбовался соблазнительной грудью. — Я в долгу не останусь.