Очень интересную версию выдвинул Эдуард Сальманович Кульпин, что мы до сих пор изучаем историю меньшинства населения Руси. Историю тех, кто жил в городах или в небольших областях, где население было уже полностью оседлым и господствовало двуполье и трехполье.

А большинство-то населения могло сразу и не узнать, что на Руси появились монголы. Пока в заволжские леса пройдет слух, просочится по узеньким тропкам…

Мне легко могут задать вопрос: получается, что если бы не монголы, то государства на северо-востоке не возникло бы? По крайней мере такого, тяглого государства? Нет, почему же? — отвечаю я. Вполне могло бы и возникнуть.

Более того, если бы никаких монголов не появилось и в помине, а на северо-востоке Руси возникало самостоятельное государство на основе только местных княжеств, оно неизбежно оказывалось бы тяглым. Потому что тяглое государство, не отягощенное европейскими традициями, соответствовало и способам ведения хозяйства, и мировоззрению местного населения.

Но тут есть три варианта событий.

1. Долгое переживание отдельных княжеств. Княжества дикие, без веча, с деспотической властью князей, но каждое — само по себе. Тогда эти княжества неизбежно остались бы только периферией более цивилизованного запада и юго-запада. Вероятно, тогда княжества северо-востока и были бы постепенно включены в орбиту более культурных стран. Литва ведь и протянулась уже к Можайску, Твери и Суздалю. Не поднимись Москва, уже к XV веку русский северо-восток уходил бы с исторической арены, так и не сыграв никакой самостоятельной роли.

2. В другом варианте на северо-востоке, очень может быть, вместе с Прикамьем, Предуральем, Башкирией, могло бы возникнуть другое, не московское «северо-восточное государство» — скорее всего, тяглого типа. Но, скорее всего, не в XIV, а веке в XV—XVI.

В сложении такого государства вполне могла бы принять активнейшее участие Волжская Булгария, и славяне совсем не обязательно играли бы в нем роль «титульной нации». Это могло бы быть государство, в котором тюрки играли бы такую же роль, какую в Великом княжестве Литовском играли литовцы-аукшайты.

3. Сложение в XIV—XV веках на северо-востоке централизованного государства, но с центром не в Москве, а в Твери, Калуге или в Боровске.

Этот вариант совершенно ничем не отличается от того, который реализовался в истории. Различие только в названии государства и его столицы. Ну, жили бы мы в Тверии или в России, которая образовалась из разрастающейся Тверии. Разница?

Еще один и очень длинный шаг от аморфного северо-востока со множеством княжеств к единому Московскому государству помогла сделать церковь, которая называет себя русской и православной. Оба эти эпитета вызывают у меня сомнения, потому я и уточнил, что оставляю их на совести самой Московской патриархии.

Поддержка церкви в исключительной, в огромной степени помогла формироваться Московскому княжеству. Уже Иван Калита сумел привлечь в Москву владимирского митрополита Петра. Он подолгу жил в Москве и погребен в Успенском соборе Московского кремля, а после смерти православная церковь канонизировала его как святого — покровителя Москвы. Не забудем, что первым римским папой был апостол Петр! Петр там и Петр здесь… Символично!

Преемник Петра митрополит Феогност окончательно переехал в Москву, сделав ее церковной столицей Руси.

Митрополиты поддерживали московских князей, объявляли их защитниками православия, и получалось, что князья московские — едва ли не святые держатели истинного православия. Сопротивление Москве, получается, отступление от православия и тяжкий грех.

Теперь, даже сделав какую-нибудь гадость, московские князья были, вроде бы, и не очень виноваты — ведь старались они не для какой-то пошлой цели, для самих себя; нет, старались они исключительно во имя великой цели; во имя того, что позарез нужно было для всех. То, что церковь категорически осудила бы в поведений любого другого князя, она легко прощала московскому.

Удобная это штука: трудиться не для себя, а для «обчества»!

Младший сын Александра Невского, Даниил Александрович, сел княжить в Москве после смерти отца.

Был он великим князем, но не московским, а владимирским.

Князь Юрий Даниилович стал великим князем владимирским в 1318, но потом ярлык на великое княжение у него отобрали и отдали тверскому князю. Иван Калита подавил в 1327 году восстание в Твери, заслужив этим большое доверие в Орде (в точности как его дед Александр Невский!), и получил ярлык на великое княжение в 1328 году. Заметим: московский князь получает великое княжение, но какое?

Владимирское великое княжение. И становится не великим князем московским, а великим князем владимирским, затем — великим князем владимирским и московским. Владимирское княжество в титуловании — на первом месте.

Иван I Данилович Калита тоже жил в Москве, хотя и был великим князем владимирским и московским. Он заложил традицию: жить в Москве.

Дмитрий Донской передал свой престол и великое княжение сыну Василию как свою отчину, без ханского ярлыка.

Но и он был великим князем владимирским и московским.

И все великие князья до Василия Темного — великие князья владимирские и московские.

Василий Темный стал первым великим князем московским. Вот, пожалуй, дата, которую можно считать датой рождения Московии: 1415 год, год восшествия на престол первого великого князя московского.

В 1480 году великий князь московский и владимирский Иван III, сын Василия II, присвоил себе титул князя Всея Руси, то есть провозгласил себя преемником киевских князей и заявил свои права на земли всех русских княжеств.

Он, впрочем, не был первым из московских князей, кто попытался называть себя государем Всея Руси.

Великий князь Симеон Гордый перед смертью (1353) принял имя инока Созонта, и сделал духовное завещание, к тексту которого привешаны 3 печати; одна из них, серебряная, вызолоченная, с надписью «печать Князя Великого Симеонова всея Руси», и две измятые восковые печати .

Конечно же, это еще не настоящее принятие титула. Это так, некое действие исподтишка. Подумаешь, печать на документе сугубо внутреннего пользования, который никак не попадет к иностранцам, не станет причиной раздора. Это что-то вроде поедания вкусного пряника тайком, под одеялом, пока никто не видит.

Но и этот мелкий эпизод интересен как доказательство: уже в середине XIV века сознание московских князей беременно этой идеей: стать государями не просто московскими, даже не просто великими князьями, а государями Всея Руси.

Быть ими ну очень хотелось… Так сильно, что хотя бы перед своими же покрасоваться.

Симеон только тайком откусил от почести; лучше даже сказать, только обнюхал ее и облизал под покровом ночи.